Процесс терапии

[Indigo]

Полина Гавердовская:

Не открою большого секрета, сказав, что маленький ребенок воспринимает мир глазами взрослых - его родителей. Папа и мама формируют детскую картину мира с самой первой встречи со своим малышом. Сначала они выстраивают для него мир прикосновений, звуков и зрительных образов, затем - учат первым словам, затем - передают свое ко всему этому отношение. То, как ребенок в последствии отнесется к себе, окружающим и жизни в целом - целиком и полностью зависит от родителей. Жизнь может представляться ему бесконечным праздником или увлекательным путешествием, а может видеться, как пугающая вылазка по диким местам или - как скучный, неблагодарный и тяжелый труд, ожидающий каждого сразу за школьными воротами.
Тот заряд внутреннего тепла и оптимизма, который несет в себе каждый из нас, приобретается в детстве, и чем он больше, тем лучше. Конечно, характер ребенка формируется не в один день, но можно сказать с уверенностью: чем больше детство было похоже на праздник, и чем больше в нем радости, тем счастливее человечек будет в дальнейшем.

 

[Indigo]

ПРО ПРИВЯЗАННОСТЬ

Если мозг подавляет желание близости, страх разделения, тревожность, то он также подавляет чувства защищённости, безопасности, психологического комфорта. Человек выживает в неблагоприятной психологической обстановке, но какой ценой?

Дело в том, что мозг не может делать две работы одновременно - не может и развиваться, и защищать себя от уязвимости. И эмоциональное онемение тормозит психоэмоциональное развитие.

***

Незрелый мозг не способен к интегративному мышлению. Исследования очень импульсивных людей показали, что те участки коры головного мозга, которые отвечают за смешивание чувств (префронтальная кора) развиты у них на уровне четырёхлетних детей. Эти люди не могут думать две мысли одновременно, не могут охватить единовременно две противоположные концепции, мыслят исключительно в чёрно-белых тонах, живут исключительно «на эмоциях».

***

Когда префронтальная кора головного мозга не развита, то эмоции становятся не просто основным, а единственным мотором взросления. Любые попытки научить ребёнка быть взрослым будут упираться в эмоциональную составляющую такого обучения, будут упираться в привязанность, – которая очень уязвима, – но без неё невозможно развитие, – без которого невозможно принятие уязвимости – и так далее, по кругу.

***

Наши привязанности – это очень уязвимая, ранимая, ничем не защищённая территория. Основные источники эмоциональной боли – разлука (либо её ожидание), стыд, чувство незащищённости. Если ребёнок постоянно испытывает эмоциональную боль, то сердце его начинает твердеть, и он уже не может быть привязан на более глубоких уровнях. Ребёнок должен чувствовать полную безопасность, чтобы быть глубоко привязанным.
***

Защитное отчуждение – одно из самых распространённых последствий эмоциональной боли в привязанности. Когда при близости к кому-то мы испытываем невыносимый уровень эмоциональной боли, то мозг может перекрутить наши инстинкты привязанности, и мы будем сопротивляться близости там, где вроде бы должны её преследовать.

***

Ответом на проблемы разлуки может быть только увеличение привязанности. Ребёнок не может быть слишком привязан. <…> Он может чувствовать себя неуверенно в своей привязанности, быть привязанным поверхностно, но никогда не слишком. Этого бояться не надо.

Физический компонент общения является ключевым для детей. Объятия созданы, чтобы удерживать детей с нами рядом, они согревают ребенка еще долго после того, как мы перестанем его обнимать. Не удивительно, что многие взрослые, проходящие психотерапию, все еще глубоко переживают тот факт, что родители давали им в детстве мало физического тепла.

Люди забывают взрослеть, все мы - рыбки в аквариуме полувзрослых людей.

Гордон Ньюфелд

 

[Indigo]

Полина Гавердовская

Самоподдержка в гештальт-терапии

Хочу рассказать немного о том, как понимается слово «самоподдержка» в совеременной гештальт-терапии, с которой я себя ассоциирую. Самоподдержка для гештальтиста - это идентификация со всем тем, что есть (а не с тем, чем или кем я никогда не являлся). Чем лучше у человека работает самоподдержка, тем полнее он способен идентифироваться со всей своей чувственной и потребностной сферой, включая желания (в том числе противоречивые) и осознаваемые дефициты. Собственно говоря, самоподдержка - и есть процесс этой идентификации.

Так, в ситуации какого-либо острого провала примером адекватно функционирующей самоподдержки будет признание: «Я очень расстроен, переживаю крушение надежд. Я в горе, и хочу оставаться в нем какое-то время». Неадекватными с точки зрения самоподдержки являются такие действия, как игнорирование остроты переживания и заявления вроде: «Зато я неимоверно крут в вязании крючком», «Это не провал, а успех. Я победил в себе труса» или «Ничего страшного не произошло, не больно-то и хотелось». Понятно, что все эти идеи лишь уводят героя от сути дела, поскольку с их помощью человек пытается изменить свое реальное переживание и помешать себе осознанно находиться там, где он есть. А суть переживания в том, чтобы… принять поражение.

Потому, что только в этом случае можно:

- максимально полно почувствовать случившееся;

- максимально адекватно принять решение о том, что делать дальше;

Именно телесная, чувственная и смысловая идентификация с тем, что в данный момент есть, позволяет совершаться с нами дальнейшим изменениям. Так, признавая собственный провал, оставаясь какое-то время в переживании горя (печали), человек осваивает истинное положение дел.

Скажем, полно пережив некое фиаско, можно затем трезво обдумать, насколько разумны дальнейшие вложения в эту тему. Стоит ли дальше продолжать поступать в Сорбонну, сдавать на кмс по керлингу (бывает такое?) или атаковать любовью принцессу? Возможно, сопоставив остроту переживаний с объемом усилий, необходимых для победы, один выберет продолжать борьбу, а второй решит переключиться на нечто иное: поступить в Пединститут, по выходным бегать по парку и жениться на дочке главбуха. Добавим шепотом: еще неизвестно, кто из них лет через двадцать скажет, что счастлив, но и тот, что предпочел «борьбу», и тот, что «сдался», приняли единственно верные для себя решения, если смогли хорошо их обдумать и прочувствовать. Забегая вперед, скажу, что уверена: счастье (на мой взгляд) = адекватная самоидентичность.

В этом контексте можно несколько иначе взглянуть на некоторые привычные языковые штампы, которые замутняют и без того мутное общественное сознание. Что, например, такое «найти самоподдержку»? Если придерживаться договоренности, что самоподдержка - это идентификация с тем, в чем я реально нуждаюсь (или с тем, кто я реально есть), то искать тут особо нечего. Речь не о том, как найти самоподдержку, а о том, как мы ее теряем. И наша цель тогда - понять, какими способами мы мешаем себе идентифицироваться с нашими реальными чувствами и потребностями. Скажем, Васенька, который приходит из школы и, проголодавшись, сам греет себе суп (не важно, что сварила его мама), в нашем понимании обладает хорошей самоподдержкой. И когда он звонит маме на работу потому, что соскучился, он снова обладает хорошей самоподдержкой: идентифицируется с потребностью услышать маму, и делает то, что может этому помочь. А Денис, находящийся в ссоре с мамой с прошлых выходных (застигнут курившим в форточку), игнорирующий ее суп «назло», и в мстительной тоске сидящий у окна - обладает низкой самоподдержкой: иных способов поддержать себя кроме супа у него все равно нет, другой мамы - нет, и все равно скоро придется встать и идти на кухню, только самооценка будет дополнительно поранена тем, что «не сдюжил».

http://gaverdovskaya.ru/public/old/story1784.htm

 

[Indigo]

Полина Гавердовская

Самооценка и самосознание -

… очень близкие понятия. Литобзор, который мог бы охватить оба эти понятия всерьез, займет много страниц, поэтому начинать не будем. Достаточно того, что одна из первых же открытых мной статей начиналась словами «Понимание самосознания связано с серьезными трудностями». Не согласиться сложно, поэтому далее предлагаю мои собственные рассуждения о том, что такое самосознание, в тех ровно пределах, в каких это может быть полезно обычному человеку, если он не Гегель.

Говорить о самосознании младенца можно тогда, когда он начинает отделять себя от матери. Разумеется, любая цифра здесь возраст - условность, но допустим, примерно 1 год. (Ясно, что иногда этого не происходит и в 30 лет). Самосознание взрослого человека в первую очередь предполагает восприятие собственного тела и его места в системе других тел и событий физического мира, отдельно от всего вышеназванного. Проще говоря, самосознание - это отдавание себе отчета в том, что я - это именно я. Например, я - Полина, женщина, мне 42 (я помню день своего рождения). Сию секунду я нахожусь в Москве (к сожалению), столице РФ (еще хуже). И пишу эти строки, сидя в рабочей зоне своего небольшого уютного кабинета, очень удачно отделенной от клиентской зоны полукруглой аркой. За окном шумит Центральное Чертаново (увы, не Лос-Анджелес), но стеклопакеты хороши, и я могу при желании закрыть окна, совсем забыть о шуме. Если в возникшей тишине я решу, что за окном Лос-Анджелес, со мной что-то не так. Психиатры скажут: нарушена аллопластическая ориентировка. А если я решу, что я и не Полина вовсе, а, скажем, Рита Резник, то, стало быть, нарушена и аутопластическая тоже. И в целом - нарушено самосознание.

Еще одна важная работа самосознания состоит в том, чтобы заглядывать «в себя». Сюда относится все, что касается самовосприятия состояний и структур сознания, о котором говорит феноменология устами Гуссерля, и не только. По идее, вооружаясь собственным сознанием, я могу наблюдать за собой, а также - за тем, как я это делаю (наблюдаю за сознанием). То есть, описывая вам свой кабинет, Чертаново за его окном и фантазии про Лос-Анджелес, я могу по ходу дела отметить, как сортирую, о чем говорить, а о чем - нет. Также я отмечаю, как 1) мне слегка неприятен тот факт, что я в Чертаново (а оно сами знаете, где), как 2) фантазии о Лос-Анджелесе вызывают во мне смутную печаль и как 3) мне слегка неприятен в целом тот факт, что мне это 1) неприятно и 2) печально. (Только кажется, что все это слишком сложно. Любой уважающий себя выпускник второй ступени Гештальт Института умеет и не такое).

Способность сознания заглядывать в себя называется рефлексией, а она по праву считается высшей формой самосознания. Это вполне понятно: заглядывать в себя станет не каждый. По некоторым мнениям Я - есть продукт рефлексии, впрочем, тоже с некоторыми оговорками. Скажем, если вы - Гордон Уиллер, уже не факт.

Способность сознания поворачиваться извне вовнутрь (и обратно) является необходимым условием восприятия внешнего мира, как существующего независимо от воспринимающего субъекта. В связи с этим также крайне важна работа сознания по дифференциации реальности на внешнюю и внутреннюю. Работа эта столь же утомительна, сколь сложна, и в своих самых сложных аспектах далеко не всегда успешна.

Так, нам довольно легко ответить себе на вопрос, снаружи или внутри нас находится «рогалик» с маком до начала дружеского чаепития. Пока «рогалик» не съеден, он есть наша внешняя реальность. Хотя, поскольку мы о нем (о рогалике) частично думаем, то он есть также реальность немного и внутренняя. Не он сам, впрочем, а его репрезентация. По мере поедания, рогалик (и мак тоже) все в большей степени превращается в нашу внутреннюю реальность, перемещаясь извне вовнутрь вместе с чаем. А репрезентация рогалика из внутреннего психического плана тем временем исчезает, уступая место каким-то иным объектам (возможно, утолив первый голод, вы начнете наконец замечать друзей, с которыми пьете чай). Если все пойдет хорошо, рогалик с чаем еще напомнят о себе через какое-то время приятным чувством тепла и сытости, а затем забудутся. В случае, если рогалик был плохим, и организм с ним не справился, мы вспомним его еще не раз. Риторический вопрос: рогалик - это внутренняя реальность или внешняя?

В случае тонких материй дело обстоит еще сложнее. Не буду долго рассуждать, а просто напомню вам один абсолютно неприличный, но выразительный анекдот. (Я сопоставляю его с историей о рогалике вовсе не по принципу перемещений пищи туда-сюда).

Итак, трамвай, час-пик, напротив женщины покачивается «в стельку» пьяный мужчина. Его мутит. На резком повороте мужчина не справляется с организмом и основательно пачкает женщине пальто.
Женщина, обретя дар речи, восклицает:
- Мужчина, вы свинья!
Мужчина ненадолго трезвеет, несколько секунд брезгливо рассматривает женщину и парирует:
- Т-ты на себя-то п-посмотри.
Анекдот - гротескное изображение феномена проекции, когда в других мы видим и осуждаем то, что на самом деле принадлежит нам, но нами вытеснено.
Риторический вопрос: кто из них, все же, свинья?

В заключение о феномене самосознания нужно сказать следующее. Самосознание подобно бортовому компьютеру с навигацией. Чем яснее у человека самосознание, тем лучше он понимает, кто он, где находится, в каком он состоянии, куда движется и какими располагает ресурсами. Мы еще вернемся к тому, почему это все очень важно.

***

Понятие самооценки носит сильный социальный (нарциссический) оттенок. Авторы, пишущие на эту тему, так или иначе, указывают, что самооценка связана с уровнем притязаний и успешностью, и формируется в основном двумя вещами: сравнением себя с другими людьми (и их успехами) и сравнением собственных успехов со своими же притязаниями (сравнением образа себя с образом идеального себя). Добавлю, что самооценка (и уровень притязаний) также сильно связаны с самосознанием, а последнее сильно связано с ранним детским опытом. Самосознание формируется в контакте с ключевыми взрослыми. Именно они впервые учат ребенка отличать свое и чужое, как внешнее, так и внутреннее. И если кто-то из них, скажем… тошнил на ребенка, а потом обзывал его же свиньей, у такого человека будут очень сильные проблемы с пониманием, кто он, где находится, что делает и за что в мире несет ответ.

Вообще, я считаю понятие самооценки достаточно вредной вещью. Сам факт его использования уже указывает на наличие злокачественного расщепления между актуальным положением дел и идеальным образом Я, к которому нужно стремиться (false self / real self), что мгновенно отсылает нас к нарциссической теме. В этом смысле дискурс на тему «поднять самооценку» выглядит также весьма несимпатично. Понятно, что чем лучше удалось ее «поднять», тем сильнее увеличивается разрыв между реальностью и тем, кем герой беседы никак не является. Мы мгновенно имеем дело в нарциссической ретравматизацией и так далее, и так далее…

http://gaverdovskaya.ru/public/old/story1784.htm

 

[Indigo]

Модель терапии Гордона Ньюфелда

http://alpha-parenting.ru/library/neufeld-model/

Модель Ньюфелда – это результат 40 лет поиска связей между озарениями величайших умов, изучавших, как реализуется человеческий потенциал. Благодаря своему желанию увидеть общую картину, Гордон Ньюфелд смог построить комплексную модель, дающую родителям и учителям панорамный взгляд на понимание детей изнутри, а значит и на то, как взаимодействовать с детьми.
Модель Ньюфелда представляет из себя комплексный подход, сближающий теорию развития и теорию привязанности. Эти теории возникли в Европе, где каждый исследователь обычно обзаводился кругом своих последователей. Преподавая эти теории в Северной Америке, где порой не хватает теоретической базы, доктор Ньюфелд объединил их и принес обратно в Европу, используя простой и понятный всем язык.

Наша цель – реализация человеческого потенциала

Во взаимодействии с детьми мы руководствуемся определенными целями. Обычно, учителя и родители хотят управлять поведением. Их цель – чтобы ребенок хорошо себя вел. Нашей же целью, говоря языком Парадигмы Ньюфелда, является реализация человеческого потенциала, и в этом ее значительное отличие от концепции управления поведением.

Все дети рождаются с потенциалом стать полноценными личностями. Ребенок может иметь черты аутизма или страдать от фетального алкогольного синдрома, но все равно у каждого есть шанс реализовать свой человеческий потенциал. Нас заботит именно реализация человеческого потенциала, а не обеспечение хорошего поведения в конкретный момент времени. Наша цель – чтобы родители и учителя задумались о том, какие условия необходимы для реализации человеческого потенциала.

Если основная цель – это формирование желательного поведения с помощью таких методов как тайм-аут или практика последствий, то мы упускаем самое важное, потому что эти методы не могут помочь ребенку стать полноценным взрослым. Если больше всего нас волнуют успешность ребенка в школе и обществе, мы упускаем самое важное, потому что иногда социальное взаимодействие и школа препятствуют становление человеческой личности. Держа в уме эту парадигму, хочется спросить: «А какова роль школы в том, чтобы помочь ребенку реализовать свой потенциал?» В своё время Джон Локк занимался проблемой того, как научить детей приспосабливаться, чтобы они “вписались в общество”, потому что опасался, что дети вырастут неудачниками. Но это совсем не способствовало достижению детьми своего человеческого потенциала.

Что значит быть человеком и реализовывать свой потенциал

Давайте подойдём к вопросу с трех сторон. Обходя вокруг проблемы, можно рассмотреть ее с разных сторон, добраться до их сущности и выделить три грани. На выходе получится треугольник с заключённой внутри него проблемой:

• Жизнеспособное существо, способное независимо функционировать
• Жизнестойкое существо, способное переживать неудачи
• Социальное существо, способное общаться с другими, в то же время сохраняя свою индивидуальность.

Жизнеспособность в качестве отдельного существа: Она начинается со стремления плода стать полностью независимым физиологически. Затем ребенок продолжает развивать свою психологическую жизнеспособность до тех пор, пока не станет психологически независимым. Об этом говорит история Иова. Если лишить нас всех привязанностей, сможем ли мы остаться жизнеспособны? Сможем ли мы выжить? Можем ли мы функционировать независимо от наших привязанностей? Вопрос в том, как достичь этого.

Жизнестойкое существо: Мы, люди, наиболее адаптивные из всех созданий, так как вынуждены встречаться с превратностями судьбы и приспосабливаться. У нас есть потенциал стать устойчивыми перед невзгодами – процесс, которому учишься всю жизнь, но этот потенциал не всегда получается реализовать.

Социальное существо: способность быть одновременно самим собой и частью коллектива, без потери собственного «я». Высшая цель создания семьи – единство без потери индивидуальности. Способны ли мы принимать во внимание других, в то время как думаем о себе? Дети еще не способны быть социальными существами. Это много больше, чем просто ладить с окружающими и быть приятным собеседником. На развитие этой способности можно потратить всю жизнь, и даже больше. Но именно это делает нас настоящими людьми. Такова наша человеческая доля.

Раскрытие потенциала спонтанно, но не является неизбежным

Никто не рождается зрелой личностью. Каждый родитель и каждый учитель должны стремиться обеспечить детям условия для раскрытия потенциала. Именно это, а не поведение, является меркой. Если, к примеру, тринадцатилетний подросток демонстрирует отсутствие жизнестойкости и жизнеспособности, а также не может сохранять личную целостность, находясь среди других, нужно задаться вопросом, как ему помочь достичь этого. Все философы — Джон Дьюи, Сократ, Платон, Руссо, Локк и другие – пытались ответить на этот вопрос. Ньюфелд, изучив более ранние работы своих коллег по психологии развития, определяет процессы созревания как спонтанное раскрытие человеческого потенциала.

Мы знаем, что раскрытие потенциала спонтанно, но не неизбежно. Под «спонтанно» имеется в виду, что мы не можем вызвать развитие, так же, как не можем заставить расти герань или желудь – превратиться в дубовое дерево.

Решение вопроса достижения зрелости не кроется в генетике, так как генетика может помочь вам произвести потомство, но не сделает вас жизнестойким или социальным существом. Зрелость обоих родителей – совсем не гарантия, что и их ребенок достигнет зрелости. У незрелых родителей – такие же шансы на созревание их ребенка, как и у первых. Совсем не важно, насколько вы умны, потому как даже самые недалекие способны прогрессировать в развитии.

Некоторые считают, что решение проблемы – в образовании и создании подходящей программы обучения с самого раннего возраста. Они считают, что мы можем научить детей быть социальными существами. Однако вовсе не учебные заведения делают человека взрослым, можно быть доктором наук и в то же время сохранять незрелость на уровне одиннадцатилетнего ребенка, между образованием и зрелостью нет корреляции. Писатель Роберт Блай назвал незрелость эпидемией современности. Мы не взрослеем, несмотря на всю образованность.

Теория обучения выступает за формирование характера ребенка. Иными словами, вы определяете, что хотите получить, и пытаетесь сформировать поведение, чтобы достичь желаемого результата. Конечно, можно сделать так, что ребенок будет вести себя, как будто ему не все равно, но его поведение может стать основой для самолюбования. Нельзя создать настоящее яблоко или цветок, старательно вылепливая их внешнюю форму, и, конечно, с детьми такое тоже невозможно. В детском саду учат, как правильно себя вести друг с другом, однако, согласно исследованиям, чем больше дети общаются, тем больше они не знают, как быть вместе, не теряя своей индивидуальности.

Как выглядит созревание

Говоря о жизнеспособности, мы рассматриваем так называемый процесс становления. Существует энергия дерзновения, которую можно наблюдать уже в двухлетнем ребенке, занятом стихийной игрой. Становление – это процесс, в результате которого ребенок становится отдельным существом, стремящимся к независимому функционированию, способным разделить свой мир на «мое» и «не мое». Мы не можем добиться становления, потому как, если мы предпримем такую попытку, энергия исчезнет. Если мы попробуем стимулировать любознательность, ребенок скорее будет проявлять ее для нас, а не потому, что это нужно ему. Становление – очень тонкий процесс, который мы готовы признавать с большим трудом. Сократ и Платон говорили о том, что настоящее образование – это не то, что мы вложили в ребенка, а то, что исходит от самого ребёнка. Образование – это огромная система передачи информации, которая сегодня мало считается с необходимостью личности сформировать самостоятельность. Самостоятельности невозможно научить, это должно прийти изнутри.

Говоря о жизнестойкости, мы рассматриваем невероятный процесс, называемый процессом адаптации, в котором ребенок развивается как жизнестойкое существо. Мы имеем целое поколение детей, которые не могут справиться с неудачами и всегда должны настоять на своем. Когда ребенок понимает тщетность своих усилий, в его нервной системе происходят физиологические изменения, помогающие ему развить подвижность психики и принять те вещи, которые он не в силах изменить. Горе – это часть жизни, слезы – знак трагедии. Мы забыли о том, насколько важны слезы грусти для нашего взросления. Роль терапии заключается в том, чтобы удержать человека в этом состоянии, пока ему не останется ничего, кроме слез. Слезы тщетности помогают человеку адаптироваться к тому, над чем он не имеет контроля. Исследования показывают, что детям нужно относительно много плакать, чтобы адаптироваться к тому, что они не в силах изменить. Некоторые эксперты называют 10 наиболее распространенных синдромов, которые диагностируются у детей, “синдромами сухих глаз”. Адаптация и восстановление душевных сил невозможны без пролития слез.

Говоря о социализации, мы рассматриваем интереснейший процесс интеграции, который дает нам возможность разобраться с внутренним конфликтом. Мы получаем извне разнообразные отдельные сигналы. Процесс интеграции позволяет сочетать их, что дает нам способность решать различные задачи. Когнитивный диссонанс и душевный разлад расчищают путь для размышлений и самоконтроля. Многие родители и педагоги пытаются научить самоконтролю трехлеток, но это не то, чего можно требовать от ребенка. Самоконтроль формируется с помощью процесса интеграции.

Взрослению мешает застревание

Взросление обеспечивает реализацию человеческого потенциала, а помехой взрослению является застревание в развитии. Иными словами, мы все растем, но не все взрослеем, незрелость становится нормой. В наше время старшеклассник, полностью реализующий свой потенциал – это воистину редкое зрелище. В то же время, именно реализация потенциала должна быть нормой, а не то, что считается нормальным в наши дни. Застревание в развитии – ненормальное состояние и эту проблему нужно решать.

Работа с проблемным поведением – это всего лишь работа с симптомами застревания. Абсолютно каждый ребенок в потенциале может успешно проявлять признаки адаптации, становления и интеграции. Ребенок импульсивен, потому что у него не активизирован процесс интеграции, а не потому, что ему поставили тот или иной диагноз. Например, взросление не отменяет аутизм у ребенка, который страдает этим расстройством, но аутичный ребенок может повзрослеть, потому что он обладает потенциалом стать жизнеспособным и жизнестойким, как и любое другое человеческое существо.

Основной фактор развития – эмоция

Нашей задачей является помощь детям в раскрытии их потенциала. Но что является основным фактором развития и что мы должны отслеживать? Нейробиология утверждает, что основным фактором развития являются эмоции.

Джон Локк и Скиннер, которых заботило воспитание надлежащего поведения, подчеркивали важность рациональности и контроля над эмоциями у женщин и детей. Но даже мозг развивается с помощью лимбической системы. Чтобы правильно развиваться, нашему мозгу нужно испытывать определенные чувства. Если дети не имеют возможности плакать и испытывать необходимые для взросления чувства, никакие тайм-ауты и последствия не помогут им достичь психологической зрелости. Именно поэтому плохое поведение не стоит в центре нашего внимания. Реализация потенциала – вот к чему мы стремимся.

В центре нашего внимания – предвестники поведения, внутренние пружины, которые управляют поведением ребёнка. Такими предвестниками являются эмоции. Именно эмоции – та самая внутренняя пружина, а основные процессы роста начинаются задолго до того, как ребенок в состоянии сознательно мыслить.

Но если нас волнует поведение, мы не будем задумываться о чувствах, а просто изменяя способ мышления ребенка невозможно добиться от него стать независимой личностью. Вовсе не последствия, социальный опыт или познание помогают ребенку достичь психологической зрелости. Наши чувства, эмоции, наше сердце– вот то, что движет нами.

Чувство тщетности позволяет нам адаптироваться и восстановиться после потери или травмы. Чувство наполненности собой от того, что нас любят, от своей значимости для других, двигает процессом становления и помогает нам стать самими собой. Скорбь из-за тщетности удержать эту наполненность способствует тому, чтобы мы становились независимыми существами.

Наконец, смешанные чувства (часть меня чувствует одно, а другая часть – противоположное) двигают процессом интеграции, который всегда находился под пристальным вниманием изучающих процессы развития. Сегодня мы знаем о существовании префронтальной коры головного мозга, этакой смесительной чаши, в которой смешиваются наши чувства и которая включается в возрасте около 5-7 лет. Именно между пятью и семью годами ребенок начинает выражать смешанные чувства, и зарождается его самоконтроль. Наша задача – поддержать этот процесс, вместо того, чтобы пытаться сделать невозможное, форсируя его развитие раньше положенного срока.

Созревание затормаживается из-за воздвижения психологической защиты

Если созревание спонтанно, путь к зрелости основан на эмоции, и для взросления нам просто необходимо испытывать основные чувства (чувство наполненности, чувство тщетности и смешанные чувства), почему дети «застревают» на пути к созреванию?

Ответ – в воздвижении защиты от уязвимости. Когда наша эмоциональная боль становится невыносимой, мы начинаем возводить защитные барьеры. Фрейд первым заметил и описал это явление, что послужило началом психологии развития. Физические недостатки или психологические расстройства, недостаток обучения или опыта – все это не является препятствием в реализации заложенного в нас потенциала, нашему развитию препятствует хрупкость человеческой психики, которая особенно хрупка у детей. Как объяснял это Фрейд, если уязвимость становится для человека невыносимой, воздвигаются защитные барьеры. Вот их краткое описание.

Первая линия защиты – это эмоциональные фильтры. Лимбическая система отфильтровывает болезненные чувства, ребенок перестает плакать и скучать, ему становится все равно. Он больше не чувствует страха или раскаяния. Ребёнку могут поставить различные расстройства в качестве диагнозов, но на самом деле это все проявления защиты. Мы должны быть очень осторожными, чтобы не ранить детей, но нас так волнует поведение, что мы не замечаем ребенка, который потерял способность испытывать чувства. Перцептивное отрицание (отрицание восприятия), вторая линия защиты мозга, не дает ребенку видеть то, что может пробудить в нем чувство уязвимости. Третья защита, защитное отчуждение, побуждает ребенка отказываться от близости с теми, к кому он привязан. Ребенок в защитном отчуждении не способен психологически повзрослеть.

Защиты говорят о том, что мозг пытается оградить ребенка от невыносимой душевной боли. Сейчас у нас есть инструменты измерения этой боли. Так, измеряя уровень кортизола в слюне, можно увидеть, какой стресс испытывают дети при разделении (сепарации) со своими основными привязанностями. Уровень кортизола у дошкольников зашкаливает и влияет на развитие мозга, но эти цифры не заботят правительство.

Переполняющие ребёнка чувства стыда и небезопасности являются для него опытом, который невозможно вынести. Взаимодействие со сверстниками, когда ребенка отвергают, поддразнивают, стыдят, является дальнейшим источником непереносимой боли, потому что из-за нашей спешки социализировать детей, друзья для них становятся более значимыми, чем родители. Всем детям нужно ощущение надёжной и безопасной привязанность ко взрослым, чтобы вырасти психологически зрелыми.

Что находится в сердце проблемы

Всесторонне рассматривая Парадигму Ньюфелда, вы увидите, что в сердце проблемы – наше собственное сердце. Чувство удовлетворённости (наполненности) и невозможности постоянно быть удовлетворённым (удержать эту наполненность), чувства эмоционального диссонанса, печали и разочарования – это те чувства, испытывая которые мы постепенно психологически взрослеем. Мозжечковая миндалина, «коробка передач» лимбической системы, переключает нас с того, что не работает, на то, что работает, и постепенно мы приобретаем качества зрелого человека. Ни один ребенок не имеет этих качеств при рождении. Жизнеспособность, жизнестойкость и способность к интеграции это свойства зрелой личности, ни одно из которых не является ни врождённым, ни научаемым. Все эти характеристики являются результатом психологического взросления.

Пока мы не поймем, что ключ к воспитанию ребёнка – это детское сердце, мы будем отвлекаться на множество других вещей. Принятые в современном мире практики дисциплинирования и ранней социализации приводят к притуплению эмоциональной чувствительности. Сердца наших детей каменеют, исчезает магия жизни, прерывается процесс созревания и происходит психологическое застревание. Нам надо обращать внимание не на поведение ребёнка, а на отсутсвие признаков зрелости.

Отсутствие качеств, присущих зрелому человеку, говорит само за себя. На их место приходит водоворот энергии, выплескивающейся в агрессии, неподчинении, импульсивном поведении и проблемах обучения. Мы не понимаем, что не так, чего не хватает. Мы сражаемся с этим водоворотом, но не знаем, что должно быть на его месте, а потому боремся с симптомами.

Контекст, в котором происходит созревание

Чтобы ребёнок имел возможность психологически развиться, ему нужна надёжная психо-эмоциональная утроба. Такой утробой является привязанность.

Мы привыкли думать, что если дети будут слишком привязаны, они не смогут стать самими собой. Сейчас мы знаем, что, как и плод в утробе, ребенок может развиваться, только если имеет глубокую и безопасную привязанность. Это таинство природы раньше не осознавалось и не описывалось в языке. Нам пришлось придумать специальные слова, чтобы описать процесс и сделать его доступным для понимания. Потому что многое можно чувствовать интуитивно, но не имея нужных слов, об этом невозможно рассказать другим и повлиять на формирование нужного отношения в обществе. Чтобы влиять на культуру и установки, требуется возможность передачи знания посредством языка.

Ребенок нуждается в питающих отношениях, будь то с родителем, бабушкой или дедушкой, тетушкой или сильно старшей сестрой. Именно от наших взаимоотношений с ребёнком, а не от роли, которую мы занимаем в его жизни, зависит контекст, в котором происходит созревание. Привязанность ребенка к нам создает утробу для его гармоничного взросления. Не важно, какую роль мы играем, или какой теории воспитания придерживаемся, важно кем мы являемся для ребенка. Важна не методика, а человек, к которому привязан ребенок.

Ортогенетический принцип

Основным мотивом развития является ортогенетический принцип, открытый Отто Ранком 50 лет назад. Интеграция, способность смешивать – это “полировка”, окончательный этап развития. Но перед тем, как станет возможна интеграция, должна случиться индивидуация, или отделение. Перед тем, как станет возможной индивидуация, должно быть достаточное насыщение привязанностью.

Привязанность является той утробой, в которой ребенок становится жизнеспособным, отдельным существом. Чтобы начался процесс адаптации и сформировалась жизнестойкость, ребёнку требуется свобода проливать слезы тщетности в объятьях близкого человека. Сильные привязанности защищают ребенка от колючего мира.

Привязанность всегда является точкой отсчёта. Мы должны взять на себя ответственность отвечать за привязанность, должны держаться за своих детей, чтобы они могли освободиться и стать самими собой. Направляйте свою энергию на поддержание привязанности, а все остальное сделает природа.

Модель привязанности: 6 корней

Через аналогию с растением, мы можем лучше понять, как шесть корней привязанности поддерживают процесс созревания. В течение первого года жизни ребенок сохраняет близость с матерью или отцом через ощущения: через физическую близость, через то, что он видит их лица, слышит их голоса, чувствует прикосновения, запахи и вкус. Это самое начало.

На втором году жизни ребенок привязывается через похожесть с матерью или отцом. Это двигатель становления речи – ребенок старается говорить так, как те, к кому он привязан. Таким образом, родители формируют ребенка по своему образу и подобию.

На третьем году жизни ребенок осознает, что лучший способ сохранять близость с родителями – это владеть ими. «Моя мама», «мой папа», — говорит ребенок, выражая привязанность, слушаясь и становясь на сторону родителей.

На четвертом году жизни ребенок хочет быть особенным и важным для своих родителей, так как теперь он открывает для себя, что нам близок тот, кто дорог. В современном мире дети не привязываются глубоко, если они травмированы слишком долгой или частой разлукой, или осознают, что они не важны и не особенны для тех, к кому они привязаны.

Если существуют условия для углубления привязанности, лимбическая система открывается дальше и на пятом году жизни ребенок отдает родителям свое сердце, выражая свою любовь самыми разными способами. Когда сердце ребенка не принадлежит родителю, родитель никак не может повлиять на его разум.

Если все идет так, как задумано природой, на шестом году жизни ребенок начнет делиться с родителями своим внутренним миром. Для того, чтобы мы могли растить детей так, как мы хотим, наши дети должны быть глубоко к нам привязаны. Ответом на вопросы индивидуации всегда является ещё более глубокий уровень привязанности, потому что с каждым новым уровнем появляется всё больше пространства для развития индивидуальности.

Привязанность – это утроба, в которой происходит психологическое созревание. Она служит щитом против внешнего стресса, не дает сердцу ребенка затвердеть, создает пространство для становления личности, закладывает безопасный тыл, дающий смелость для разнообразных начинаний, и обозначает тех, кого слушает ребенок и к кому обращается за утешением. Когда ребенок становится подростком, ему не нужно восставать против старшего поколения, если он имеет глубокую привязанность к родителям, которые оставляют ему достаточно пространства для того, чтобы он мог стать самим собой.

Глубинные последствия

Этот подход имеет глубинные последствия для взращивания детей и для принципов нашей образовательной системы. В свете того, что мы теперь знаем о том, что нужно детям для развития и взросления, мы обязаны изменить наши текущие способы воспитания и создать культуру, в которой наши дети смогут полностью реализовывать свой человеческий потенциал.

 

[Indigo]

Проекция: и вечный бой

http://gaverdovskaya.ru/public/old/story1815.htm

Полина Гавердовская

Если вытеснение - это то, чему категорически нет места в нашем сознании, то проекция - то, чему место есть, но мы этого очень не хотим. Если, вытесняя, мы с чистой совестью этим больше вообще не занимаемся (утопив котят, селянин идет в клуб на дискотеку), то проекция - это заноза у края сознания. Нечто такое, что нельзя, как котенка, утопить в бессознательном.

Вытесняется или отрицается невовозможное. Что-то, что, будучи признанным, интегрированным, должно будет крайне нежелательным образом изменить образ Я. «Я - трус. Я - вор. Я - неудачник. Я - импотент». Такое обычно ну никак не хочет интегрироваться. По возможности, события, указывающие на подобные откровения, нужно вытеснять, да поглубже. Обычно это удается. Как будто часть психического материала убирается в такой далекий уголок, что ее там не видно, а главное - забыт путь, по которому нужно пройти, чтобы вспомнить. Я обычно так делаю с вещами, которые очевидно надо выбросить, но рука не поднимается.

Если формально откреститься от факта нельзя, на помощь приходит рационализация, но это доступно тем, кто поумнее: «Я не трус, я просто разумно все взвесил: надо бежать, иначе погибну вместе со всеми»; «Я не вор, я просто дополнил и развил чужую методику», «Я не неудачник…» и так далее.

Проекция - психологическая защита из тех, что потоньше и поинтереснее. Представьте, что вы никак не можете что-то выбросить, поскольку оно не ваше. Или совсем чужое - или находится на границе между вами и кем-то еще. И мало того: оно вызывает чувства, причем нехорошие. Как это выглядит?

Самый часто встречающийся случай: вовне есть явления, указывающие нам на наши ограничения. Мимо едет BMW X4, и за эти пятнадцать секунд ты не успел себе выцарапать глаза. Кто-то гуляет по парку с малышами, а тебе - возвращаться в свой тихий и пустой дом. У кого-то за стеной стонет подруга, а тебе снова…

Что тут делать? Можно вытеснить. Но фокус в том, что чужое почему-то вытесняется хуже, чем свое. Да и факты вещь упрямая. Котят мы утопили один раз и - сразу на дискотеку. А чужих машин, детей и стонущих подруг кругом - пруд пруди. Если полностью вытеснить не удается, на поверхности сознания остается не факт, а неприятное чувство. Чаще всего про него говорят: «раздражает». «Меня раздражает, что они, что она, что он…». Вариант того же явления - внезапно испорченное настроение. Не то, что раздражает (чужая машина, малыш, подруга), а просто стало в целом тоскливо. А знаете, почему тоскливо? Один шаг остается до сложного или печального признания о самом себе (я - лузер, у меня нет детей, я - одинок), и делать его не хочется.


Что же такое проекция? Это удобный способ временно избавиться от чувства, которое вызывает нечто вовне, что нельзя поменять. А именно - приписать его (чувство) внешнему объекту. Стратегически это провальный ход, как и в целом проецирование - провальная стратегия. Но для сиюминутного комфорта подходит.


Как это выглядит? Да очень просто. «У ребят дорогие машины потому, что они злые и… (чайная ложечка рационализации) беспринципные»; «Ишь, как злобно на меня посмотрел папа того плачущего младенца, понимает, что мы, независимые чайлд-фри, терпеть не можем этот вездесущий детский крик». Ну, про стонущую подругу соседа за стеной я даже и сочинять ничего не буду, это вы уж сами.


Иногда проецируется не чувство, а качество, которое у себя невозможно принять, присвоить, согласиться, что оно - твое. С импотентом и подругой соседа тут будет как раз кстати. Например: «Это не у меня эректильная дисфункция, просто ТЫ меня не хотела. Вот у соседа подруга - огого». Понимаете, да? Точно таким же образом можно «оформить» любые сексуальные затруднения, типа: «Ты слишком сильно всегда меня хочешь, поэтому у меня преждевременная эякуляция». Ясно, что хорошего разговора тут не выйдет, стратегически проекция беспомощна, но тактически помогает выдержать диалог.

Что тут интересного?

И почему я вообще говорю, что проекция - стратегически несостоятельный защитный механизм? Потому, что увеличение гармонии в любом случае лежит только через расширение осознавания, в том числе - любимого себя. Только через принятие всех вариантов себя, только через признание всех своих нюансов. Только признавая собственную злость, зависть и печаль, можно вслед за ними признать свои забытые желания. Только признавая свои ограничения, можно научиться спокойно говорить о них, не устраивая ссору. Только зная до мелочей все свои особенности, можно необидно и доброжелательно объяснить что-то про них другому. Возвращаясь к пространственной метафоре, проекция, как отщепленная от меня часть меня, при ее осознавании возвращается ко мне, в меня. И меня становится больше. Иногда это немного грустно, но в целом - хорошо. А главное - вокруг становится меньше раздражающего.

 

[Indigo]

Семинар устойчивость и восстановление после травмы - Ньюфелд приводит пример кошки, которая была травмирована собакой - как мы узнали, что кошка восстановилась? На чем основывается wellbeing? - Когда кошка стала опять играть, стала спокойной, начала мурлыкать при нашем поглаживании. Плохо что мы не мурлычем, поэтому нам не видно когда другие расслаблены. Поэтому неигривость и напряженность (не расслабленность) - точные признаки психологического неблагополучия. И когда мы напряжены, мы всегда неигривы. И третий компонент - полнота чувств, проживание их.

Все истинное развитие происходит из покоя.Даже физический рост происходит в ночное время. Восстановление мозга, его очистка происходит в покое. Парасимпатическая система отвечает за покой, за слезы.

Развитие, изменение происходит из состояния покоя, игривости, полноты чувств.
В депрессии всегда происходит потеря всех трех. Проблема с чувствами в том что они приносят боль, не только радость. И психика при нехватке ресурса отключает чувства.
В травматичных условиях происходит потеря чувств.
Про таблетки - они блокируют чувства, с которыми проблемы. Это быстро приносит облегчение но проблема не решается. Из тысяч наименований лекарств нет ни одного которое бы приводило к состоянию покоя, игривости и полноты чувств. Но без чувств нет развития. Уже есть трех, четырехлетки которые не плачут, у них блокированы чувства. Это чувство, пусть и страдание, которое запускает процесс поиска изменений. Фактически, страдание дается человеку для развития и духовного роста. Через осознание тщетности, смирение и слезы происходит изменение. Путь человека - дорога слез, говорит Ньюфелд.

 

[אבירם]

Жалко, что нет кнопки "очень, очень нравится"

 

[Indigo]

Продолжу.

Для всех млекопитающих аттачмент заменил инстинкт выживания.Для всех млекопитающих вероятность выживания выше когда они имеют привязанность
к другим. Это тем более верно для детенышей. Все млекопитающие заботятся друг о друге, они организованы таким образом.

Когда происходит катастрофа, землетрясение, наводнение первый вопрос который беспокоит людей и в особенности детей - где родные?
А не где еда, вода и прочее. Одно стремление которое мы имеем перед лицом опасности - обьединиться.

Поскольку привязанность обеспечивает выживание, наиболее серьезные психологические травмы мы получаем сталкиваясь с разделением.

Дети сироты в приютах, которых обеспечивали всем необходимым для жизни но у них не было привязанности, имели на 50% больший уровень смертности.

Суть стресса - он возникает перед лицом сепарации, разделения - отвержение, потеря, смерть,
Любые случаи физического разделения, психологического разделения - нехватка эмоционального тепла, интимности, нехватка приглашения присутствовать в пространстве других (например равнодушие значимых людей), отсутствие понимания другими, принятия другими. Вызывает стресс, который как было показано, останавливает эмоциональное развитие то есть взросление.

Что делает ребенок? Один из вариантов реагирования - уходит в фантазии безопасной привязанности, создает себе фантазийный кокон, в котором ему удобно, в котором привязанность безопасна. Или ищет безопасную замену привязанности -- то что как говорит Ньюфелд almost works. Так развивается аутичность. (в буквальном значении - отвергнутость, нахождение в "ауте", вне) И это может сексуализироваться ("репаративный драйв" по Николоси) потому что сексуальность это всегда о связи, буквально - при сексе вырабатывается гормон привязанности окситоцин. Так получаются парафилии, гомосексуальность, фетиши.

Вот в этой статье про ребенка аутиста http://www.materinstvo.ru/art/moi-syn-autist

меня привлек этот момент

Я не заметила, чтобы он сильно изменился с появлением брата. Что его действительно изменило, так это появление папы. Папа у Яркого появился в 4,5 года, и с тех пор он постепенно начал интересоваться внешним миром. Это не было внезапным чудесным исцелением, но, несомненно, что именно папа вернул ему интерес к этой вселенной. Кстати, мамой Яркий меня не называл вплоть до 12-13 лет. Сначала никак не называл, потом Юлей. И только “папа” он сказал в 5 лет.

То есть мозг мальчика-аутиста не мог интроецировать мать как объект привязанности, она не была для него проводником в мир. При этом мать могла быть сколь угодно заботливой, но именно мужчина стал проводником во внешний мир.
Возможно, похожий процесс происходит при мужской гс - мужской мозг некоторых мужчин просто не воспринимает мать, в силу того что не распознает своей. Воспринимается как alien. Не формируется привязанность, возникает защитное отчуждение. И влечение к женщинам тоже не формируется.

 

[Indigo]

http://gaverdovskaya.ru/public/thought/story1689.htm

Зависимость от внешней оценки

… напрямую связана со знанием себя: она отрицательно коррелирует с уровнем рефлексии. Проще говоря, чем хуже я себя знаю, тем проще другому ввести меня в заблуждение относительно меня самого. Проблема в том, что в потоке это ощущается иначе, чем тут сформулировано. Незнание себя не выступает в качестве фигуры. Оно работает как фон, а на нем разворачивается повседневная будничная драма, когда любое неосторожное слово способно повергнуть в пучину самоуничижения, а вся основная моя деятельность так или иначе сильно завязана на внешний результат, на одобрение, на оценку. И крайне желательно - высокую. Поведение в результате выглядит не как активное, а как реактивное. За похвалой следует радость и вдохновение продолжать зарабатывать новую похвалу, за порицанием - горе или унижение и - нежелание продолжать что-либо делать.

Помочь тут можно поэтапно. Сначала - разворачивая фокус внимания обратно вовнутрь. От «они думают, что я» - к «я думаю, что они». От «я опасаюсь, что они…» - к «я сам хотел бы то-то и то-то» и «не хотел бы того и того». Иногда работа идет через проекцию, от «я думаю, что они думают, что я не справляюсь» - к «я не очень справляюсь и много думаю о том, что другие заметят это». Далее, когда проекции присваиваются, может обнаружиться, что сам я отношусь к себе очень так себе. Думаю о себе черти что, плохо себя понимаю, чувствую себя фрагментарно. В смысле предпочтений и ограничений ориентируюсь не феноменологически (по ощущениям) а исходя из каких-то застарелых концепций.

Желания и предпочтения, разумеется, сильно связаны с чистотой ощущений, поскольку первые рождаются из вторых. Чем хуже себя ощущаю, тем слабее ориентируюсь в желаниях, предпочтениях, тем сложнее мне сформировать собственную позицию относительно чего-либо. Чем слабее все выше перечисленное, тем проще что-то навязать мне извне. Если при этом я как-то исторически думаю о себе плохо, то, разумеется, я крайне сильно зависим от внешних персонажей, которым вздумается прийти и как-то там оценить меня, хорошо или плохо. Короткий вывод такой: хотите меньше зависеть от чужих оценок - изучайте себя. Психотерапия хорошо подойдет. Также хорошо работают медитация и другие духовные практики под руководством вменяемых людей. Впрочем, под началом вменяемых людей все хорошо

 

[Valerievna]

Сегодня в ФБ у Гавердовской пост про влюблённость, как не влюбляться во всех подряд.
Полезно и с физиологической, и с психологической точки зрения.
http://gaverdovskaya.ru/public/consam/story1809.htm

 

[Boris]

как не влюбляться во всех подряд

Вопрос конечно интересный и наверное требует рассмотрения отдельного...
Но все равно думаешь - ну нифига себе у людей проблемы, мне б ваши проблемы

 

[Indigo]

Если вам это удастся, вы выиграете время, а главное - силы для построения прочных и теплых отношений с тем, кто вам действительно подходит, кого вы действительно выбрали.

Удастся только если пролечится травматика, а не время потянется без влюбленностей. А пролечится она может только при наличии отношений - про это в этой теме и кажется у Гавердовской - травмы полученные в отношениях, лечатся тоже только в отношениях безопасной привязанности, комфорта и уважения.

 

[Indigo]

Если мозг подавляет желание близости, страх разделения, тревожность, то он также подавляет чувства защищённости, безопасности, психологического комфорта. Человек выживает в неблагоприятной психологической обстановке, но какой ценой?

Дело в том, что мозг не может делать две работы одновременно - не может и развиваться, и защищать себя от уязвимости. И эмоциональное онемение тормозит психоэмоциональное развитие.

Защитное отчуждение – одно из самых распространённых последствий эмоциональной боли в привязанности. Когда при близости к кому-то мы испытываем невыносимый уровень эмоциональной боли, то мозг может перекрутить наши инстинкты привязанности, и мы будем сопротивляться близости там, где вроде бы должны её преследовать.

Иллюстрация ("я не подпущу тебя близко чтобы ты не сделал мне больно")

 

[Indigo]

Александр Лоуэн:

Природа человека такова, что он противится своей боли. Есть что-то мазохистское в том, как он блокирует выражение своих эмоций, вязанных с болью. Довольно странно, что в нашей культуре принято восхищаться человеком, который может стоически перенести потерю, не выразив при этом никаких эмоций. В чём же заключается такое большое достоинство подавления чувств?
Такое поведение лишь обнаруживает, что эго человека доминирует и контролирует его тело, но оно также указывает на отсутствие некоторого важного аспекта его человеческой природы.

***

Я незыблемо убежден, что люди боятся печали больше, нежели любой другой из своих эмоций. Это может показаться странным, поскольку печаль не представляется человеку угрожающим чувством, но в данном случае страх связан с мерой глубины печали. У большинства пациентов она граничит с отчаянием, и они опасаются, сознательно или бессознательно, что если прекратят свои усилия удержаться на поверхности, то погрузятся в такие пучины отчаяния, откуда уже нет никаких шансов выбраться. Но если они не будут позволять себе прочувствовать свое отчаяние, то проведут свою жизнь в борьбе, постоянно пребывая при этом без всякого ощущения безопасности и без каких-либо добрых чувств.

***

Без чувства радости жизнь пуста, а если она чем и полна, то только страхом и страданием. Это страдание порождается жаждой обрести связь с кем-нибудь, и такое страдание из-за отсутствия партнёра столь же невыносимо, как и физическое страдание от жажды, вызванной отсутствием воды. Более чем
Понятно, почему пациенты отказываются погрузиться в этот ад. Но отрицать все подавленные эмоции и лишить своё Я возможности испытывать сильные
страсти и страдания означает согласие умереть заживо.

***

Печаль выполняет свою необходимую функцию - а именно: она даёт человеку возможность получить назад чувства или либидо, которые он затратил на
потерянный объект любви, и задействовать их в других отношениях. Но в реальности это не так просто осуществить. Человеческий ум имеет
тенденцию цепляться за потерянный объект и отрицать реальность его потери. Он делает это, чтобы избежать боль разлуки. Как следствие, боль
не высвобождается в форме горя, и разлука продолжается, а эго остаётся привязанным к потерянному объекту, лишённым способности устанавливать
новые отношения.

***

Было бы очень жестоко требовать от ребенка или взрослого перестать плакать. Можно утешить плачущего человека и тем самым помочь ему расслабиться, отчего дальше плакать просто не будет иметь никакого смысла. Но унижать плачущего ребенка значит усиливать его боль, увеличивать его жесткость.

***

Многие люди научены в детстве, что плач допустим лишь в том случае, если человек буквально раздавлен, а не в ситуации, где он просто задет или испытывает боль.
Детям, которые начинали плакать, когда их стукнул кто-то из старших, говорилось: "Перестань плакать, иначе я на самом деле дам тебе так что будет от чего зареветь". А в некоторых случаях детям, чтобы заставить их прекратить плакать, доставалась удвоенная порция наказания.
Ребятишек стыдили, чтобы отучить плакать: "Маленькие мальчики не плачут, только девчонки плачут". Да и у взрослых плач далеко не приветствуется: "Нужно
быть мужественным. Плач - это признак слабости". И тому подобное. Я же, напротив, установил, что способность плакать представляет собой
бесспорное доказательство силы.

***

Если кто-то находится во всеоружии для отражения возможной атаки, то он, конечно же, не может быть открытым для любви.

***

Если человек настроил себя не жить, а выживать, то он и не ждёт никакой радости и не в состоянии реагировать на неё.
Можно ли ожидать от рыцаря в доспехах, что тот станет безумно кружиться в вихре вальса? Такая жизненная позиция, когда человек всё время готовится к встрече с несчастьем или даже катастрофой, не располагает к тому, чтобы наслаждаться жизнью.

***

Любовь представляет собой свойство бытия - бытия открытым, - а не действования.
Человек за свои попытки и усилия может заработать вознаграждение, но любовь никогда не является наградой за что-то.

***

Молитва - не единственный способ выражения веры. Проявление любви также является выражением веры, может быть, самой глубокой и искренней,
на которую способен человек. Проявляя любовь, он раскрывает своё сердце для другого человека и для всего мира. Такой поступок, наполняя
человека невыразимой радостью, также делает его уязвимым для самой сильной боли.
Поэтому проявлять любовь можно, лишь только имея веру во всеобщую гуманность людей и общую сущность всех живых существ. Человек без веры не может любить, а у человека без любви нет веры.

***

"Что человеку от того, что он весь мир приобретет, а душе своей навредит?"
Человек является единственным существом, которое движется само, даже вплоть до утраты связи с Богом, жизнью и природой.
Насколько я понимаю, важным фактором в стремлении к успеху и власти является существующее в каждом из нас стремлении быть любимым.
Хотя успех может привести к широкой известности, он не приносит настоящей любви. Для того, чтобы быть любимым, надо стать личностью,
которая даст себя полюбить, и самому уметь любить. Следует быть смиренным, уметь протягивать руку, открывать сердце, а также обладать чувствительностью. Однако человек, направляемый своей волей - горд.

 

[אבירם]

"Заморозка несконтейнированных детских травм – основа любой травли и дедовщины"
Юлия Лапина

О природе ненависти и искусстве торможения
Фрейд несомненно был гений. В его времена говорить о том, что детство влияет на всю дальнейшую жизнь, а бессознательное на нашу ежедневную рутину, все равно что было говорить тогда о светящихся коробочках, которые будет носить с собой каждый житель земли, и, если захочет из Вены поговорить с кем-то в Нью-Йорке, просто приложит коробочку к уху.
Сегодня помимо реальности «коробочек для связи» очевидна реальность влияния на развитие мозга истории взросления. Детский опыт приходится на самые пластичные для мозга времена и в прямом смысле лепит человека.
Личность вырастает через копирование среды, через то, как человека отражает окружающий мир, в том числе и через «что ты за идиот, руки не из того места», «какое же ты ленивое ничтожество, собирайся быстрее», через «какой же ты придурок как твой папаша».
Мозг обучается автоматически, матрицы критического мышления вырастут потом, когда лобные доли дозреют, а пока все воспринимается без фильтра – и Дед Мороз, и «ты ничтожество», и «посмотри до чего мать довел». Так уж устроено, что знание о мире и о себе ребенок безоценочно получает от человека, с которым у него сформирована связь.
И еще одно самое известное предсказание Фрейда – о бессознательном - получило свое подтверждение. В 1970-е годы американский психолог Бенджамин Либет проводил свой знаменитые эксперименты, которые взбудоражили научное сообщество, но как-то прошли мимо широкой публики.
Эксперименты, породившие новые горячие дискуссии о свободе воли, массу книг нейропсихологов от Дика Сааба до Сьюзен Блэкмор, в которых уже даже не ставится вопрос есть ли бессознательное, а звучит опасение – если ли сознание?
Наука только описывает явления, толкует результаты уже конкретная философская культура - и тут было над чем подумать. Эксперимент рассказывает нам о том, что готовность к действию происходит не как следствие нашего решения, а наоборот – наше сознание лишь наблюдает и все что оно может, похоже, это наложить вето. Затормозить. И у него на это, мягко говоря, не так много времени. 200 миллисекунд. 200 миллисекунд свободы.
Кто же тогда принимает решения? Мозг? А что же за алгоритм, по которому он это делает? Он активизируют наиболее часто используемую поведенческую схему – в том числе ту, которую сформировала нам в детстве среда.
Именно так со временем черты характера превращаются в патологию – дорожка по которой часто ездят становится колеей, из которой не выбраться и немного подозрительная женщина, может превратиться в клинического параноика к старости (я несколько упрощаю, генетика тоже строит свои нейронные связи, образующие матрицу реакций и отвечает за то, как быстро просядет почва и превратится ли небольшое углубление в колею).
Вообще человеческая культура возникла с появлением первых табу – сознание начало выполнять свою сверхсложную задачу - тормозить. Эволюция долго мучилась, чтобы освободить ресурс для мозга (максимально автоматизируя все что можно автоматизировать и решая хитрую задачу энергоснабжения) для той его части, которая может сказать «стоп» подкорковой обезьяне.
К слову, христианская идея постов – это тоже про тренировку торможения, самого важного навыка, навыка, который вырывает человека из биологической автоматической причинно-следственной цепочки реакций.
Почему так сложно тормозить? Представьте себе камень, который катится с горы: в начале склона его еще можно остановить, в конце – почти нереально. Любая реакция – это сила, чтобы ее остановить нужна еще бОльшая сила. Более того, энергию от торможения нужно куда-то деть.
То есть вот вы едете в автобусе домой, конец рабочего дня, толпа, усталость, клиенты замучили, начальник в очередном неадеквате, и тут кто-то рядом с вами толкнул вас и прокомментировал «чо, раскорячилась, места мало»? Автоматическая реакция – злость, камень УЖЕ начал катиться с горы. Не вы его запустили, но дальше у вас очень мало времени на торможение.
«Извините» - почти невероятный подвиг срывается с ваших уст. Ответить – значить умножить зло, ранив обидчика, потому что ему придется куда это контейнировать, а судя по его поведения ему некуда. Когда никто не способен остановится перебранка перерастает в драку и тело принимает удар, материя разрушается, чтобы остановиться зло.
С самой первой секунды появления в этом мире мы должны что-то делать с энергией, которая выделяется при столкновении наших желаний (или нежеланий) с реальностью. Новорожденный голодный ребенок кричит, по мере взросления он может уже ОТКЛАДЫВАТЬ крик.
И со временем он много чего научится терпеть и откладываться до подходящего момента – голод, походы в туалет, сексуальные импульсы. Собственно, об этом и писал Фрейд, говоря о стадиях развития: оральная, анальная, генитальная – где дислоцируются в теле желания, которые человек учится тормозить.

Это только половина статьи. Остальная по ссылке http://psychologytoday.ru/public/za...kh-travm-osnova-lyuboy-travli-i-dedovshchiny/
У меня единственная претензия к тому, какой она видит выход в описанной проблеме. Мне близок комментарий к этой статье у http://transurfer.livejournal.com/425300.html
Быстрое прощение со стороны жертвы очень выгодно насильникам и манипуляторам, особенно, когда жертва делает всё сама, а им даже "извини" говорить не надо. Поэтому вполне естественным образом миф про обязательность и пользу прощения широко распространён в культуре насилия.