Процесс терапии

אבירם

Участник
От прочитанного тошнота подступает к горлу прямо физически.
Вспомнился сразу не так давно снятый фильм "Что-то не так с Кельвином". Там, получается, показана именно убивающая мертвая мать. Еще приходят на ум так мною любимые "Часы" - Лора, героиня Джулианны Мур, тоже из этого ряда. Может, покопаюсь, еще что-то вспомню, потому что крутится на уровне ощущений. Ну и однозначно такие образы только в артхаусе представлены так явно, потому что подобные темы табуированы общественной моралью.
 
Последнее редактирование:

Indigo

Участник
Команда форума
Чем настоящая психотерапия отличается от "бытовой"

Когда-то на факультете психологии СПбГУ меня научили одной очень важной вещи. Чем отличается реальная психология от "бытовой", т.е., от утешений сослуживицы и причитаний бабушки на скамейке?
Тем, что "бытовая" психология исходит из двух постулатов: "С тобой не происходило того, что происходило" и "Ты не чувствуешь того, что чувствуешь".
Пример. Мне плюнули в глаз, и я обиделся. "Бытовой терапевт" тетя Клава скажет: "Ай, да ну, да не бери в голову... Ты, наверное, не так все понял, не заметил чего-то" (="с тобой не случилось того, что случилось") или будет увещевать: "Будь выше этого, не парься, забудь, да не стоит оно того, это мелко и глупо относительно мировой революции..." (= "ты не имеешь права чувствовать то, что чувствуешь") Но ведь в глаз плюнули! И мне это было больно, обидно и решительно неприятно!!!

Так что - всех советчиков "забыть и не парицца" стоит оценивать исходя из собственных, лично своих ощущений по поводу произошедшего.
И по необходимости - направлять в пеший эротический тур подале.

http://becky-sharpe.livejournal.com/1888810.html
 

Indigo

Участник
Команда форума
Можно ли на терапии полностью удовлетворить потребность в недополученном в детстве?

Чтобы ответить на этот вопрос, сначала нужно понять, с каком состоянии находится взрослый человек, у которого в детстве не была удовлетворена какая-то ключевая для развития потребность (например, потребность в безопасной привязанности или потребность в том, чтобы его потребности были услышаны и удовлетворены):

1. Он испытывает сильный психологический голод, причины которого он чаще всего не осознает.

2. По старой памяти голод ощущается как огромный и всепоглощающий. У взрослого человека потребности в любви, заботе и безопасности не настолько критичны и жизненноважны, как у маленького ребенка, потому что взрослый может более-менее о себе позаботиться, ребенок же абсолютно беспомощен и абсолютно зависим от своих родителей. Не смотря на то, что взрослому нужно гораздо меньше, память о временах, когда надо было позарез и много, осталась, и в оценке своего голода взрослый полагается на нее, а не реальное положение вещей в его жизни.

Это приводит к тому, что даже если человеку перепадает нужное в небольшом количестве, он его отвергает, потому что ему надо не одно яблоко или одна печенька, ему нужен товарняк яблок и печенек (как он счиатет).

3. По той же старой памяти, человек ощущает себя маленьким, немощным и нуждающимся, а окружающих людей воспринимает большими и могущественными, обладающими ресурсом, который человеку так необходим. Дети, потребности которых игнорировались, ощущают глубокую беспомощность от осознания, что у них нет никаких инструментов или "валюты", с помощью которых они могут получить у взрослых нужное. То есть, они не могут заставить маму прийти, когда она нужна, у них нет рычагов управления, кроме агрессии - злиться и показывать свое несчастное состояние. Если мама не приходит, рождается ощущение никчемности, ненужности и своей "плохости и недостойности".

У взрослого человека уже есть то, что он может обменять ресурс, но по старой памяти он продолжает считать себя ничтожным, никчемным и беспомощным. Он либо злится на мир и людей за то, что те не слышат его потребностей и не удовлетворяют их, либо живет в состоянии обреченного пессимизма "жизнь бессмысленна, ничего хорошего никогда со мной не случится".

4. Недудовлетворение потребностей в детстве рождает стойкие мифы о себе и мире. О себе: мама меня не любила/игнориовала/не видела меня, потому что я плохой и недостойный любви. О мире: мир жесток, равнодушен, холоден, я в нем никому не нужен и не интересен.

Даже если человеку что-то дают, он не поверит, так как это с его установками не согласуется. Либо отвергнет на основании того, что "такого недостойного урода полюбить нормальный человек не сможет, а если кто меня полюбил - значит, он такой же урод, а от урода мне ничего не надо".

5. Как маленький ребенок, он убежден, что все его потребности должен удовлетворить один человек (мама).

6. Поскольку опыта удовлетворения нужной потребности у него нет - у него в психике нет нужных "ферментов" на ее переваривание. Даже если он получит нужное от кого-то, он не сможет его принять и усвоить.

Человек с таким багажом строит свои отношения с окружающими двумя основными способами:

А. Он ничего не говорит о своих потребностях и при этом ждет, что люди как-то догадаются, что ему надо, и дадут ему это. Часто он начинает людям давать то, что очень надо ему - тоже в надежде, что они догадаются, и сделают в ответ тоже самое. При этом молчит, как партизан, потому что боится - стоит ему потребности обнародовать и открыто попросить об их удовлетворении, он будет отвергнут (как это с мамой было). Ко всему прочему, он изначально не верит, что его потребности когда-то будут удовлетворены.

Б. Он агрессивно пытается вышибать из людей то, что ему не досталось в детстве, требуя к себе абсолютной любви, обожания, подчинения и обеспечения своих потребностей. Причем, на "детских условиях": я маленький, голодный, и дать я вам ничего не могу, но вы, сильные и большие, имеющие много ресурса, мне должны и обязаны просто потому, что мне это надо.

Агрессия может быть и пассивной - человек смотрит несчастными глазами, принижает себя, прибедняется, цепляется, винит.

В случае А взрослый мир реагирует как взрослый: никто не умеет читать мысли и желания, и пока о них открыто не заявлено - на них откликаться не будут. Кроме того, во взрослом мире отношения строятся на равных и на обмене, а не на дисбалансе, когда один человек отдает другому все, ничего не получая взамен (ничего взамен - это об очень маленьких детях).

В случае Б более-менее здоровые люди шарахаются - даже если у них есть ресурс, которым они могут поделиться, у них нет его в таких огромных количествах, на которое травматик претендует. В отношения с травматиком попадут разве что такие же травматики, у которых в плане ресурса тоже шаром покати, но которыми руководит установка "Я его спасу, чтобы он наполнился ресурсом, стал мне мамой и начал ресурс вкладывать в меня".

http://transurfer.livejournal.com/280914.html
 

Indigo

Участник
Команда форума
продолжение

Можно ли на терапии полностью удовлетворить потребность в недополученном в детстве? - 2

В комментариях к прошлому посту сказали, что у поста обвиняющий тон. Это не так, и я сожалею, если такое впечатление создалось. Оба поста написаны с грустной улыбкой и сочувствием ко всем травматикам (включая себя).

Мы остановились на том, что взрослый травматик в области своей травмы - это озверевший или суицидально подавленный от голода маленький, одинокий ребенок. Не смотря на то, что "еда" в мире есть - не навалом и не на каждом углу, но есть, если ее поискать - он продолжает оставаться голодным, потому что ни найти, ни опознать, ни раздобыть, ни усвоить "еду" в силу своей травмы и травматических убеждений он не может. Случайным образом попавшую в его руки "еду" он или отвергает или убегает от нее, или вообще не распознает ее как "еду". В его ближайшем окружении "еды" чаще всего совсем нет, потому что для отношений он выбирает людей, похожих на своих холодных, игнорирующих или злых родителей. Выбирает, потому что ему это привычно и потому, что ничего другого он пока не знает.

У многих травматиков периоды уединения и уползания подальше от мира чередуются с отчаянными попытками решить проблему с "едой" одним мощным усилием. Попытки эти похожи друг на друга, как под копирку: травматик выбирает человека, похожего на родителя (например, такого же холодного и эмоционально тупого, как папа) и вкладывает все силы, какие остались, в то, чтобы это и.о. папы разморозить, расколдовать, превратить в Хорошего Папу, который, наконец-то, возьмет на ручки, полюбит, накормит и даст все, чего отчаянно не хватало. Они так делают, потому что никакие другие способы получения недополученного им пока неизвестны.

На терапию травматик доплзает чаще всего после очередной такой попытки, закончившейся полным крахом (как и предыдущие), когда от травматика остались только какие-то лоскуточки мяса на скелетике.

Терапия, как правило, представляет собой работу в следующих областях:

1. Начальный этап. В самом начале терапии клиент и терапевт друг к другу присматриваются, а также определяют запрос и фронт работ. На этом этапе у травматика впервые появляется ощущение, что он со своими проблемами уже не один на один, и у него есть в жизни тот, кто может ему помочь разобраться.

2. Обучение принимать "еду". Не смотря на то, что травматику хочется слопать не меньше, чем весь новогодний стол в банкетном зале вместе с посудой, реально переварить так, чтобы не вырвало, не скрутило, не утопило в панике или в боли, он может только пару ложек бульончика. По-началу в терапии раз в неделю он ест чуток бульончика, который переваривает или выплевывает между сеансами. При этом вместе с терапевтом травматик учится отслеживать, какие ощущения и мысли возникают от получения "еды", какие всплывают воспоминания и установки, как ощущается сытость и работают с ними. Постепенно у травматика начинают появляться "ферменты" для усвоения "еды". На примере хорошей "еды", которую он получает от терапевта, он научится отличать хорошую еду от плохой. Для многих травматиков характерно, что токсичную "еду" они с детства ассоциируют с "любовью", а безопасную и полезную не замечают в упор. Скажем, если папа обращал на ребенка внимание только тогда, когда ребенок что-то испортил или сделал неправильно, и обрушивал на него жесткую критику и оскорбления, то такой ребенок ассоциирует критику с любовью, и позволяет кому ни попадя поливать себя оскорблениями. А если его жестко не критикуют, ему кажется, что его не любят.

На этом этапе многие травматики сбегают, когда понимают, что работы не один сеанс, и не на два, и не на месяц. И одним мощным прыжком, усилием, инсайтом проблемы не решить, потому что предстоит длительная, кропотливая работа по ложечке и по шажочку. Они могут злиться на терапевта, что тот от них скрывает волшебное решение, чтобы вытянуть побольше денег, или издевается, не давая сожрать весь стол с едой вместе со стульями, который у терапевта припрятан где-то. Совет, как продержаться: проговаривать терапевту свои чувства.

3. В зависимости от времени травмы и стратегий совладания с ней, добраться до ядра травмы занимает в среднем от двух до нескольких лет. Раненой части сначала нужно убедиться, что терапевт безопасен, ему можно доверять, и что от не оттолкнет, не сделает больно, не убежит. Часто терапевта сперва неоднократно пробуют на зуб. Кроме безопасности для исследования ядра травмы также требуется внутренний ресурс - и пока он не накопился, в травму лучше не нырять ласточкой, потому что будет такой откат с ретравматизацией, что потребуется еще пара лет терапии, чтобы наверстать.

Если все нормально и безопасно, если внутреннего ресурса достаточно, раненая часть выбирается наружу - она хочет на ручки, согреться, получить утешение и быть выслушанной. Вместе с раненой частью на поверхность выходят вся боль и ужас, которые она в свое время пережила. Для совладания с травмой психика обычно "отсоединяет" раненую часть и "хранит" ее как бы отдельно, чтобы не разрушить ее болью остальную психику. Взрослый травматик часто вообще уже не помнит, что такая часть у него есть - насколько он привык от нее диссоциироваться. Выход этой части на поверхность похож на размораживание отмороженной конечности: пока конечность отморожена, она ничего не чувствует, а когда размораживание происходит - возвращается чувствительность, вместе с адской болью.

Боль и ужас потребуется пережить постепенно, по небольшой ложечке, чувствуя поддержку терапевта и его участие. Постепенно боль будет уменьшаться, освобождая внутреннее пространство для хороших переживаний: любви, тепла, близости, коннекта.

На заре этого этапа тоже многие сбегают с терапии в страхе перед бездной боли, с которой предстоит дело. Совет, как продержаться: позволить себе получать поддержку от терапевта и позволить ему разделить вашу боль, а также не кидаться в нее с головой, и прорабатывать ее маленькими, посильными частями.

Я как-то задавала своей тер вопрос, можно ли заменить терапию обычными отношениями, в которых есть любовь и все остальное. Она ответила, что обычные, человеческие отношения двух взрослых людей не способны вынести того количества боли и ярости, которое выходит на поверхность вместе с раненой частью. И обычные, не обученные люди, состоящие в обычных, не-терапевтических отношениях не должны с этой болью разбираться, а также не должны "оплачивать счета" родителей (то есть, не должны компенсировать ущерб, к которому он не имеют никакого отношения). Оказывать поддержку, давать тепло - да, но разбираться с этой болью и проживать ее травматику следует в сопровождении профессионала.

4. После обнаружения ядра травмы и понимания, какой хиросимой она прошлась по психике и как повлияла на последующую жизнь, следует период горевания. Травматику нужно оплакать то, как несправедливо с ним поступали и как сильно ему пришлось в детстве "голодать". А также то, что "виновные" в травме никогда не возьмут ответственность за ее нанесение и не будут участвовать в ликвидации последствий. И то, что мама никогда не превратится в хорошую и никогда не даст ту любовь, которая так жизненно необходима ребенку для нормального, здорового развития. Ну и то, что последствия всего этого травматик будет разгребать сам - используя свое время, свои ресурсы, свои деньги. Я уже не говорю о том, что годы, искореженные травмой и прожитые под влиянием ложных убеждений о своей "недостойности и нехорошести", не вернуть.

Для меня лично в терапии это тяжелейший этап.

5. Обучение заботе о себе. На этом этапе травматик учится понимать свои потребности и удовлетворять их по мере сил и возможностей. В некоторых направлениях терапии травматик выращивает в себе ипостась Хорошего Родителя, используя участливое, эмпатичное, безоценочное отношение к себе своего терапевта как "строительный материал" (вот почему с потолка "Полюбить себя" невозможно - я об этом писала тут). Этот Хороший Родитель начинает заботиться о Внутреннем (Раненом) Ребенке и нести за него ответственность. Заботясь от своем Внутреннем Ребенке самостоятельно, травматик учится опираться на себя и свои силы в вопросе "еды" и заботы о себе. Также травматик учится регулировать свое состояние - утешить себя, когда грустно, успокоить, когда тревожно, расшевелить, когда вяло и муторно.

Без терапии травматик обычно пытается подкидывать Внутреннего Ребенка посторонним людям, чтобы они о нем заботились, потому что сам не может, а посторонним этот ребенок нафиг не сдался - и этот Внутренний Ребенок раз за разом снова оказывается брошенным.

На этом этапе у меня был бунт, мол, я и так с детства приучена сама о себе заботиться, для меня это признак одиночества и травмы, бубубубу. Мне тер объяснила, что без слов понимать потребности может только мать у своего маленького ребенка, потому что потребности у него простые. У взрослых людей потребности сложные, и поэтому человек должен научиться их сам понимать и сам о них заботиться прежде, чем он сможет озвучить свои потребности другому человеку и объяснить ему, как их удовлетворять. Кроме того, другие люди не всегда могуть иметься в доступе и иметь время и желание потребности удовлетворять - в эти моменты нужно уметь самой о себе позаботиться.

6. Когда травматик научился о себе заботиться, стал понимать свои чувства и мотивации, разобрался с основами своей травмы и тем, как она на него влияет, он готов понемногу выбираться в мир в поисках "еды". На этом этапе он продолжает получать "еду" от своего терапевта и опираться на безопасную привязанность с ним. Для вылазок в мир очень важно иметь это самое безопасное место, где можно спрятаться и где можно получить утешение, если вдруг какая-то попытка общения с миром окажется болезненной. При этом он отслеживает, как он строит отношения с людьми, какие установки при этом всплывают, и прорабатывает это с терапевтом.

На всех этапах терапии травматик и терапевт также отслеживают происходящее в отношениях между собой, изучая и разбирая, какие установки и стратегии у травматика активируются в отношениях с родительской фигурой (роль которой выполняет терапевт). Цель - научить травматика строить отношения с реальным человеком, а не с проекцией своих родителей.

В конечном итоге травматик постепенно выстраивает вокруг себя сеть социальной поддержки из людей, с которыми он обменивается "едой": любовью, заботой, участием, поддержкой, и с которыми он строит отношения экологично и на равных.

Таким образом, он постепенно насыщает свою потребность в "еде": что-то берет в терапии, что-то получает от партнера, что-то от друзей, что-то от коллег на работе, что-то через увлечения и хобби, что-то дает себе сам, если в какой-то момент другие люди временно недоступны. Именно так устроено получение "еды" в жизни здорового, взрослого человека.

Итак, может ли терапия полностью насытить недополученное в детстве? Терапия может отчасти насытить, и отчасти научить насыщать себя за пределами терапии. С оговоркой: насытить свои реальные, текущие потребности, которые существуют на сегодняшний день. Что касается памяти о голоде в прошлом - терапия поможет эту память достойно отгоревать.
 

Indigo

Участник
Команда форума
Omne animal post coitum triste (praeter gallum mulieremque.) То есть всякая тварь после секса печальна.

Посткоитальный синдром:

Это одна из статей, на которую меня сподвигли читатели моего блога. Сначала один человек, затем еще несколько описывали схожие симптомы и просили совета. Суть их вопросов сводилась к очень плохому самочувствию после секса. Что с этим делать, какие бывают проблемы и в чем их механизм? «Каждое животное после соития бывает печальным» – гласит древняя поговорка. Действительно, замечено, что многие испытывают чувство подавленности сразу же после секса. Сегодня я расскажу о причинах снижения настроения и других проблемах, которые возникают после полового акта и намечу основные способы их решения (или, как минимум, направления). Написано в первую очередь для мужчин, но будет интересно и для женщин. Помните, что посткоитальные проблемы не обязательно связаны с конкретным половым актом, вами или партнером!

Посткоитальная нейрохимия: тестостерон, пролактин, окситоцин и дофамин.
 

Indigo

Участник
Команда форума
Застывшее лицо матери

http://tobealive.ru/2015/12/07/still-face/

Один из самых жёстких экспериментов, который дал много материала для понимания депрессии — «Застывшее лицо матери» Эдварда Троника. По этическим соображениям, из сети убрали видео с полной версией эксперимента, оставив только лёгкую его форму.
В этом видео смысл в том, что мать просят вести себя со своим младенцем как обычно: играть, быть отзывчивой, откликаться эмоционально на любые его проявления, быть в контакте. Затем по просьбе экспериментатора мать внезапно делает застывшее лицо, становясь эмоционально недоступной для ребенка, при этом физически оставаясь рядом.
Сначала ребёнок озирается, пытаясь понять, что случилось. Затем он задействует все доступные ему возможности, чтобы достигнуть мать, вернуть ее назад в контакт с ним. Потом он начинает плакать и звать её. В лёгкой версии эксперимента мать в этот момент снова становится доступной, и связь с ребенком очень быстро восстанавливается:


В полной же версии экспериментатор давал матери задание не менять каменное, застывшее выражение лица очень долгое время, несмотря на любые реакции ребенка.
И тогда, после продолжительного плача и отчаянного крика, обращенного к недостижимой матери, малыш переживал коллапс, обрушение его вселенной, крушение себя.
И останавливался.
И после этого впадал в глубокую аутизацию: мог заснуть, или, уставившись в одну точку, ритмично раскачиваться из стороны в сторону, сопровождая движения мычанием. И когда мать наконец «оживала» и обращалась к нему — он больше не отвечал…
В попытках справиться с тем, с чем практически невозможно справиться, младенец находил единственный на тот момент способ выжить — остановить свою интенциональность полностью, уйти в мир глубокой анестезии.

Естественно, эксперимент в таком виде в итоге запретили.
А «недоступная мать» с тех пор считается одной из основных причин меланхолии (истиной депрессии).
 

Indigo

Участник
Команда форума
Травматики и методики сбычи мечт

До того, как я начала терапию, я интересовалась эзотерическими практиками типа "исполнения желаний" (Свияш, симорон, фильм "Секрет", Абрахам Хикс, трансерфинг и тп)- читала книги, форумы, слушала семинары. Мне хотелось понять, почему у одних работает, а у других не работает. Причем работает у человек 3-х из тысячи, два из которых просто убедили себя, что все идет, как надо, хотя на деле ничего не меняется или вообще летит в ад. И очень многие люди отмечают сильное ухудшение дел и обстановки в своей жизни после начала практик.

Теперь, после многих лет терапии, у меня есть версии, почему.

Во-первых, у травматиков* обычно большие сложности с пониманием того, что они на самом деле хотят. Получается, как в том анекдоте: "Хотела одобрения мамы, а получила три высших образования". Психика травматика закручена вокруг страха, что травма повторится, и в своей основе имеет хроническое чувство небезопасности этого мира и ненадежности/опасности населяющих его людей. Соответственно, почти все истинные чаяния травматика связаны с получением безопасности/защиты/любви/поддержки (см. "получить одобрение мамы"), а не с машинами, квартирами, должностями, мужчинами/женщинами всей жизни.

Во-вторых, у травматиков все, что связано с "хочу", внутренне обложено сетью запретов, многие из которых не осознаются. Например, "заказывает" себе травматик славу и успех у Мрзд. Думает, что они сделают его счастливым, а на самом деле надеется, что слава и успех защитят его от токсичного стыда своей неадекватности, с которым он живет, сколько себя помнит. Даже если его желание будет исполнено, оно не принесет желанного эфффекта, потому что для избавления от стыда надо работать со стыдом, а не искать способы залезть от него на самую высокую елку.

Но это еще половина беды. Главное - у этого конкретного травматика вполне может быть глубокий подсознательный страх успеха, потому что, например, стоило ему в детстве высунуться и похвастаться, он получал от родителей неодобрение и отвержение. Или его успехи обостряли родительское чувство собственной неуспешности. Или сестра\брат начинали колбаситься. Подсознание травматика связывает славу со страхом отвержения своей семьей и последующей смертью от отвержения. И когда травматик начинает жать на газ и нестись в направлении своей цели, его инстинкт самосохранения давит на тормоз и начинает выкручивать руль. В лучшем случае травматик бросит дело, в худшем может закончиться психозом и больницей.

Даже такой с виду безопасный запрос, как "хочу крепкое здоровье" может вступить в конфликт с бессознательными установками типа "я маме удобен и нужен только больной, стану здоровым - потеряю с ней связь и умру".

С моей точки зрения первое, что стоит делать травматику, если он хочет изменить свою жизнь - это терапия. Я сейчас могу успешно делать такие вещи, о которых до терапии я даже мечтать не могла. И это не результат чуда, а результат обнаружения и освобождения своих внутренних ресурсов, завязанных в травме. Помимо освобождения ресурса терапия дает возможность получить адекватное, соответствующее реальности представление о том, кем ты являешься на самом деле. Большинство травматиков видят себя исключительно в отражении искаженного зеркала семьи, в которой они выросли (как у Берна - "алкаголик, как твой папаша", "мамины загубленные надежды", "брак производства неправильного пола и неправильного характера").

Отдельно хочу сказать про самоанализ. До терапии я очень много читала книг по психологии и постоянно в себе копалась. Я считала, что благодаря углубленному самоанализу я знаю о себе абсолютно все. После начала терапии оказалось, что я о себе не знала практически ничего. Знала только то, что усвоила о себе в семье, и только то, что "разрешено" было знать правилами моей травмы. Например, не разрешено было знать, что я способная и у меня есть таланты, чтобы быть успешной - мои успехи не должны были обижать мою сестру, для которой мое рождение было шоком и разрушило ее мир, в котором были только папа, мама и она. Так что мой опыт говорит о том, что самоанализ без терапии - это прогулки в узком тюремном загончике, не дающие реального представления о себе и своей жизненной истории.

Подытоживая... Не зная толком себя, невозможно понять, что ты хочешь на самом деле и что тебе у Мрзд заказывать, чтобы получить нужный эффект. Не зная о том, какие блокирующие убеждения живут в подсознании, можно переломать об них себе все ноги и устроить себе обширные ретравматизации, заказывая то, что заказывать "запрещено". Самый надежный для травматика путь существенно улучшить свою жизнь и привести ее в соответствие со своими истинными желаниями и потребностями - это терапия. Если после терапии ну очень хочется чего-нибудь у Мрзд позаказывать, то это делать можно, основываясь на адекватных знаниях о себе и своих внутренних особенностях. Правда, вряд ли особо захочется, так как в целом жизнь и так будет складываться в нужном направлении.
transurfer.livejournal.com
 

Indigo

Участник
Команда форума
продолжение


Психика травматика все время находится в поиске исцеления, и у нетерапированного человека стратегия исцеления выглядит так: воспроизвести травматическую ситацию, вести себя в ней точно также, как и в прошлом, и делать все ставки на то, что каким-то чудом ситуация получит новое, хорошее и положительное завершение (об этом я немного писала тут). То есть, классическое: мы найдем копию отвергающей мамы или злого папы, будем вести себя с ними так, как нас научила травма (все терпеть и угождать или бороться с ними ценой своей жизни - в зависимости от того, какие "правила получения любви" установила травма), и поставим все свои ресурсы на то, что каким-то образом плохой человек превратится в хорошего, и мама с папой датут нам то очень важное и нужное, что не дали в свое время. А без этого важного и нужного мы не можем сдвинуть свое застрявшее из-за травмы развитие с мертвой точки.

Не смотря на то, что вектор у процесса хороший и здоровый, потому что указывает в сторону исцеления, проигрывание травмы без изменений приводит к ретравматизации. И при ней все, что уже было сломано, ломается вдребезги еще раз, углубляя и укрепляя травму.

Поскольку, как говорит одна моя хорошая, терапирующаяся подруга "Кто о чем: лысый - о расческе, вшивый - о бане, а травматик - о маме", истинные, глубинные желания травматика это исцелиться, опираясь на хорошего родителя. И чего бы он у Мрзд ни заказывал, все будет на эту тему - и, в свою очередь, закончится проигрыванием сценария травмы с последующим нырянием ласточкой в ретравматизацию.

Это не значит, что у травматиков нет надежды на исцеление. И не значит, что метдики "сбычи мечт" не работают (и что они работают, тоже не значит)). Это значит только то, что путь к исцелению лежит по другому маршруту и нуждается в других методах.
 

dok34.ru

Активный участник
Команда форума
Один из самых жёстких экспериментов, который дал много материала для понимания депрессии — «Застывшее лицо матери» Эдварда Троника. По этическим соображениям, из сети убрали видео с полной версией эксперимента, оставив только лёгкую его форму.
Эксперимент _очень_ показательный.
Спасибо.
Но я привлеку внимание к механизмам воздействия застывшего лица матери.

Случается, что лицо человека лишено мимики. Ожоги, рубцы, последствия травм и инсультов..
Лицо искажено, "обезображено", неподвижно..
А результат общения с таким человеком, особенно у детей - может отличаться.
Один - с неподвижным лицом и строгим голосом, а другой - с таким же лицом, и богатым эмоциональным голосом..
Эффект будет разным, насколько я знаю.

Это - коротко :)
Будет время - расскажу подробнее.
 

Indigo

Участник
Команда форума
Нарциссическая травма и как с ней жить

Жизнь нарциссической личности организована вокруг проблемы поддержания самоуважения путём получения подтверждения со стороны окружающих его людей.(Н. Мак-Вильямс)

Человек, с нарциссической травмой всю жизнь проживает в состоянии обиды, за то, что его не поняли, недооценили или переоценили, или низко оценивали, и/или игнорировали его существование близкие фигуры его детства. Это ребёнок, который доверился, а его предали, он хотел быть любимым, но был обманут в своих надеждах и желаниях, он хотел быть признанным, но оказалось, что его существование – это не счастье, а тягостное, вынужденное наказание для семьи, он – причина страдания, позорное «ярмо», которое самый значимый и близкий человек в его жизни вынужден влачить за собой. Человек с нарциссической травмой – это ребёнок, которого не любили.

Среда, в которой рос нарциссически травмированный ребёнок, была наполнена пренебрежением к его потребностям в любви, принятии, поддержке, либо его использовали как красивую куклу, которую можно выставлять на показ, когда это надо родителям, либо сравнивали с ровесниками, братьями, сёстрами, в более грубых и жестоких обстоятельствах его использовали сексуально или как «анальгетик» собственных личных проблем.

«Гадкий Утёнок» Андерсена – эта сказка, достаточно ярко представляет нам историю нарциссической травмы отвергнутого всеми существа, который, однако, повзрослев становится прекрасным лебедем, не смотря на все лишения и унижения, которые ему пришлось пережить.

В сказке счастливый конец – герой находит своё отражение в таких же прекрасных птицах, как и он сам, но в жизни всё наоборот, нарциссически травмированный отворачивается от всех, прячась в кокон собственной фантазии величия. Чувствуя свою уязвимость, он ищет особый вид деятельности, который позволит ему ощущать свою защищённость через превосходство над другими. Если ему удаётся взойти на вершину власти, занять высокий пост руководителя, директора, заведующего или политика, то он становится диктатором и жёстким моралистом. Либо, если есть творческие способности, он уходит в творчество и там проявляет свой бунт, протест против общественных правил, ограничивающих его свободу и независимость. Занятия эзотерическими, духовными практиками подпитывает идеи всемогущества и становятся его идеологией, однако бессознательное не даёт успокоиться и время от времени посылает «сигнал» в виде навязчивых мыслей: «меня накажут, «я плохой». Тогда, в состоянии кризиса, он обесценивает или игнорирует всё, к чему так яростно стремился. Какими бы не были достижения, в карьере, отношениях, созданных связях, дружбе, любви, всё будет подвергнуто изгнанию, обвинениям в коварстве, посягательстве на независимость, использовании в собственных целях. В минуты отчаяния, связь с реальностью чрезвычайно хрупка и какое-то время он балансирует на грани сумасшествия, вместе с тем в такой период он понимает, что нуждается в помощи и поддержке, приходит в психотерапию только в состоянии полной беспомощности. Однако, даже получив поддержку, в виде эмпатийных, сочувственных откликов, он не способен полностью раскрыться перед психотерапевтом и позволить себе обнаружить собственную разделённость на себя «Идеального» и себя «Плохого», так как себя «Реального» он просто не знает, есть только отдельные субличности, которые появляются в ситуации, подобной той первой инфантильной травмы, той ситуации, где он просто не имел ни каких возможностей – эмоциональных, когнитивных или физических, себя отстоять, защитить и потому испытал чувство пренебрежения и униженности. Осколки собственных разбитых чувств, самые выраженные из которых – стыд и зависть, высказать которые он просто не умеет, хотя они и переполняют его порой на столько, что выливаются только на самых близких (жена, муж, дети), проявляют себя и в терапии по отношению к психотерапевту, в виде опозданий, завуалированной под критику агрессии или внезапного ухода из терапии, без объяснений и благодарности за полученную поддержку, в пугающих сновидениях.

Человек с нарциссической травмой может быть чувствительным, ранимым и повышенно мнительным в таких условиях и обстоятельствах, в которых обычный человек не разглядит опасности и не почувствует своей уязвимости. Нарциссически травмированный человек любое замечание в свой адрес будет расценивать как нападение, «вызов» и, соответственно, угрозу своей целостности. Например, преподаватель делает замечание студентке по поводу недостатков в дипломном проекте, что вызывает у студентки агрессию и желание бросить дипломный проект. Другая студентка получает четвёрку на экзамене и впадает в истерику, ввиду переживаемого «позора».

Основные «больные места», в которых проявляется нарциссическая травма:

  • Ситуации оценивания, критики, указаний на недостатки, ошибки;
  • Враждебность (реальная или предполагаемая), не принятие его личности, поступков, поведения другими, отвержение, отказ в признании его особенности, значительности;
  • Любая ситуация, которая противоречит собственной концепции Идеального себя: неудачи, реальные или мнимые, которые «включают» защиты от стыда и признания собственного несовершенства.
Жить с нарциссической травмой достаточно не просто, так как травмированный человек живёт в постоянной череде потерь, он всё время вынужден от чего-то убегать, защищаясь от «плохих» коллег по работе, мужей, жён, друзей, оскорбляющих его гордость и самолюбие, психотерапевтов, наступающих на больные «мозоли». Каждый раз начиная жизнь «с нуля» и каждый раз натыкаясь на «те же грабли», причину которых он, конечно же, видит, но по большей части, не в себе. Отчасти он прав, конечно, он совсем не желал быть травмированным, но теперь важно принять, что его настоящая, сегодняшняя жизнь, уже не зависит от других, по крайней мере, в той степени, в которой он эту зависимость определяет, сегодня его жизнь и благополучие, а точнее, способность получать радость от жизни, отношений, творчества, работы зависит от способности отгоревать, отпустить боль и открыться новому опыту понимания себя, других, мира и своего бытия в нём.

Следующий пример психоаналитической терапии клиентки иллюстрирует особенности последствий нарциссической травмы и итоги работы с ней.

Женщина пришла в терапию, когда ей было около 37 лет, назову её Валя. Запрос на работу в терапии: понять себя, «кто я?», разобраться в своих эмоциональных переживаниях, беспокойных мыслях, научиться контролировать своё поведение, осознать причины своих трудностей и страданий.

Проблемные зоны личного дискомфорта: конфликты с начальницей на работе и с людьми в целом, неудовлетворённость профессиональной деятельностью, конфликты с бывшими мужьями и последующие разводы, по причине чувства «использованности» себя ими; страх «упасть с горы вниз», «потерпеть неудачу», «сделать ошибку», депрессивные состояния, навязчивые мысли «чтобы не сделала, всё равно буду плохая», внутреннее чувство «зажатости», пустоты, бесплодие – «пытаюсь оградить своего ребёнка от маминого давления», суицидальные мысли. Ощущение внутренней раздвоенности: «есть злая, тёмная, высокомерная Я и есть Я простая, весёлая, доброжелательная».

Источник нарциссической психотравмы: «всю жизнь не хватало любви», «мама всё время сравнивала с братом, с другими детьми, всю жизнь пыталась ей доказать, что я лучше», мать била, если Валя не выполняла то, что она требует, чувство ужаса от материнской злости, «что я не делала, как она хочет, что я не такая работяга, как она», отношение к себе папы воспринималось «как к пустому месту».

В процессе терапии высветилась проблематика отрицания своей женственности, так как быть женщиной означает включать в себя части материнской роли, которая не могла приниматься, ввиду негативного отношения с матерью, а так как в отношениях с братом присутствовало скрытое чувство зависти к его позиции «любимца» в семье, присутствовала бессознательная идентификация с мужской ролью.

В общении с окружающими и с психоаналитиком проявлялся конформный стиль общения, желание понравиться, подстроиться, соглашаться во всём, при этом испытывая внутренний протест, блокируя агрессивные импульсы, которые обращались на себя в виде причинения себе вреда (эпизоды алкоголизации, самокалечение) или проецировались на других (тревога ожидания наказания, страх быть плохо оцененной). Внутренний дискомфорт компенсировался стремлением превосходства и постановкой сверх задач в достижении успехов в профессиональной деятельности и увлечении практикой нетрадиционной медицины, главным достижением в которой было овладение методами духовного совершенства, управления и контроля над потребностями и возможностями своего тела.

Сновидение клиентки после нескольких первых сессий.

«Стою на балконе, не понять, на чём он держится. Очень высоко. Начинает падать вниз. Думаю: как я боялась, так и происходит. Своей силой воли заставляю остановить падение. Какая-то девушка помогает мне, протягивает верёвку или палку, чтобы я ухватилась за неё..».

В сновидении отражается опасение клиентки о страхе быть униженной – упавшей, подавленной фигурой психоаналитика, который, в то же время, выступает в роли спасателя.

На более позднем этапе работы, когда перенос стал очевиден, стали пробуждаться желания быть «отзеркаленной», т.е., получить похвалу, упрёки аналитику, в неудовлетворении этой потребности, воспоминания о том, что мама всегда была ею недовольна, чего то требовала, но Валя только в процессе терапии поняла, что не могла соответствовать этим требованиям и осознала не справедливое к себе отношение. Вместе с тем выработался защитный стиль взаимодействия в отношениях – манипуляция, демонстрирование своей «слабости», «беспомощности», с целью получения заботы, ласки, внимания. В отношениях с психоаналитиком так же проявлялся этот стиль получения любви – попытки соответствовать «ожиданиям» и одновременный протест против правил в отношениях с ней, который выражался в попытках обесценивания терапии.

Так на предложение оплатить пропуск сессии клиентка отреагировала обидой и ассоциативными воспоминаниями как мама ругала её, когда она собиралась навестить отца, с которым мать была в разводе, как ругалась, когда Валя мерила материнскую одежду, оскорбляла её, унижая тем самым её женственность, сексуальность. Признание психоаналитиком своих чувств, в отношениях с клиенткой и признание адекватности соответствия этих чувств в переносе, позволили ей принять свои переживания, не разрушаясь при этом от стыда. В процессе терапии клиентка получила новый опыт выражения агрессии в ситуации безопасного принятия этих чувств.

В биографии клиентки имели своё травмирующее значение следующие особенности: отвергающее, негативно оценивающее отношение матери и хронически неудачные попытки ей понравиться, «холодное», отстранённое от семьи и от дочери поведение отца, соперничество за любовь матери с братом, все эти факторы исказили картину видения себя и своих отношений с окружающими, отразились на эмоциональной неустойчивости, ограниченности в способах эмоционально-поведенческого совладания в ситуациях жизненных неудач. Вся активность, жизненная энергия уходила на борьбу против несправедливости отношения к себе, отстаивания своего права быть, такой, как есть, утратив при этом свою индивидуальность, целостность, доверие к миру, находясь постоянно в состоянии борьбы за своё совершенство и независимость, ценой разрушения отношений и психического саморазрушения.

Переломным моментом в терапии клиентки было обнаружение ею понимания несовершенства психоаналитика (не всемогущество) без разрушения отношений, что способствовало и личностному принятию себя и буквальному принятию своей матери (стали вместе жить), и своего несовершенства. Сегодня Валя вполне довольная своей жизнью мама приёмной дочери.

В завершение хотелось бы набросать ещё одну маленькую иллюстрацию из воспоминаний другой клиентки, пусть будет Машей, из актуальной работы с ней. Маша рассказала, как в детском садике на занятиях творчеством испытала чувство беспомощности и униженности, когда воспитатель предлагала детям вышивку крестиком, вознаграждением за успешное выполнение которой полагалось: бумажная «лягушка»-оригами, если работа выполнена не точно, "плохо" и бумажный «тюльпан»-оригами, если работа выполнена на «отлично». Маша со слезами на глазах рассказывала о том, как ей хотелось получить «тюльпан», но она получала всегда только «лягушек», как хвалили других девочек, а её игнорировали.

Когда я слышу подобные рассказы, я всегда думаю о том, что взрослым, за частую, не хватает в общении с детьми совсем немного, чтобы сделать их жизнь счастливой, а не причинять им травмы своими завышенными требованиями, отвержением, руганью, жестокими наказаниями, с которыми им придётся, потом жить всю жизнь. Просто немного терпения, внимания, сопереживания, поддержки в их первых, детских начинаниях, утешения, когда им больно, сдерживания своих жестоких и властных порывов, когда они совершают «ошибки», чтобы, как слон в посудной лавке, не разрушить маленький, хрупкий внутренний мир несовершенного и такого зависимого от них существа. Но взрослые тоже не идеальны и тоже имеют право на ошибку, если научиться это понимать, принимать, прощать, то собственное несовершенство перестанет быть таким пугающим и разрушительным, потому что оно тоже имеет право быть.

https://psy-practice.com/publications/travmy/nartsissicheskaya_travma_i_kak_s_ney_zhit/
 

Indigo

Участник
Команда форума
oDLUsGh.jpg
 

Roman

Участник
Да! Совсем недавно об этом думал как раз. Наверное, эффект как раз сравним с атмосферой фотографии для фона. Другое дело, что найти человека, которому можно было бы полностью открыться, практически невозможно. Мне кажется, 50% идут к психологам и психотерапевтам именно за этим. Бизнес-идея: организовать услуги без терапии, чтобы люди просто выговаривались, не переплачивая)) Это не то, конечно, но хоть что-то
 

Indigo

Участник
Команда форума
Мне кажется, 50% идут к психологам и психотерапевтам именно за этим.

Они не всегда понимают что за этим, но это то в чем терапия и заключается, во многом. Витакер-же:

Одна из причин существования психотерапии – в том, что, исповедуясь незнакомому человеку, открываешь свободу быть самим собой. Психотерапевта можно ненавидеть без чувства вины. С ним можно быть самим собой и при этом – неотвергнутым. Другими словами, психотерапевт может вытерпеть тебя, когда ты являешься во всей красе, на час-другой в неделю. Благодаря тому, что рискнул показать себя кому-то, становится легче показать себя самому себе.



Бизнес-идея: организовать услуги без терапии, чтобы люди просто выговаривались, не переплачивая)) Это не то, конечно, но хоть что-то
Гейши и "консумация" по-японски... уже давно.
 

Indigo

Участник
Команда форума
Меня не понимают или как пережить негативный перенос

В любой терапии бывают периоды, чаще не один и часто длительные, когда какого-то созвучия между терапевтом и клиентом нет. Клиенту кажется, что терапевт его не понимает, терапевту, что клиент его не слышит и слышать не хочет. И в общем-то так и есть. В терапии обязательно будет воспроизводиться то, что обычно и происходит в жизни, фактически то, что у вас внутри влияет на вашу обычную жизнь. И это обрыв связи, искажение связи.
Пограничная структура личности образуется именно в первичных отноешниях, где связь между матерью и ребенком по каким-то причинам, иногда различным, бывает сильно нарушена. Мать не может понять ребенка, ребенок не может получить желаемого от матери, они оба фрустрированы и несчастны. Эта ситуация обязательно будет создана в терапии снова, но постепенно связь, конечно, можно наладить.
Что для этого нужно делать.
Во-первых, клиенту необходимо научиться обо всем, что с ним происходит, говорить своему терапевту, часто это приходится делать долго, нудно и все больше научаясь хорошо описывать происходящее с вами и то, что вы чувствуете с терапевтом и к терапевту. Это очень хорошо, что в процессе этих объяснений вы обучитесь понимать себя и формулировать и описывать это другому. Считайте, что вы обрели очень важный навык, который очень здорово поможет вам в вашей дальнейшей жизни. во-первых, вы начнете хорошо понимать самого себя, поймете, что вам нужно и сможете это себе добывать, а также хорошо сможете общаться с другим и о себе и сможете и другого понять. Это важный навык зрелой психики и вы постепенно его наработаете в терапии, если обо всем фрустрирующем и наоборот приятном, сможете рассказать терапевту.
Терпаевту же важно научиться очень внимательно слушать клиента, понимая несколько срезов смысла. Кроме базового, того, что клиент осознает его неосознанный слой, символические смыслы сказанного, а также, расспрашивая о чувствах клиента, не забывать наблюдать за своими, отличать какие-то, которые могут относиться к истории, рассказанной клиентом.
Так что не бойтесь трудных моментов, они неизбежны и проходящи, если вы будете о них ГОВОРИТЬ с терапевтом.
То есть если вы видите, что с терапевтом стало также как с мамой в худшие времена, то об этом надо говорить, говорить и говорить, в особенности о ваших чувствах. Зачастую вы постепенно увидите, что вы не особо видели вашего терапевта и больше представляли его реакции, нежели они действительно имели место. Но это невозможно ни понять, ни увидеть, не обсуждая.
Но уж если терапевт совсем вас не слышит, защищается, не признает никаких своих недочетов или ошибок, не признает вашего понимания ситуации, навязывает только свое вИдение, и что самое главное - делает это все время и с течением времени ваша совместная ситуация не меняется (иногда это тоже нормально какое-то время, иногда даже несколько месяцев, год, с переменным успехом), то тут уже стоит заводить разговор о том, а может ли терапевт работать именно с вами, не чувствует ли и он сам, что не справляется. Адекватный терапевт ответит вам и на такие вопросы честно, об этом тоже можно говорить.
http://uta-kryakva.livejournal.com/188052.html
 

Indigo

Участник
Команда форума
Психические убежища: духовные практики


http://uta-kryakva.livejournal.com/184312.html

Бытует мнение, что психотерапия вовсе необязательна, что можно погрузиться в медитацию или заняться йогой, и результат будет тем же.
К сожалению, это не так.
Психотерапия и психоанализ дают возможность прожить привязанность, восстановить доверие и исцелить раны, нанесенные прежними формами привязанности, зачастую крайне неустойчивыми и небезопасными.
Это становится возможным благодаря специфическому пространству терапии, где мы находимся один на один с нашим терапевтом, в переносе являющимся родительской фигурой, а также представляющего новую родительскую фигуру после того, как прежний перенос будет переработан.
Такую возможность дает только контакт с другим человеком, специально занимающимся тем, что помогает увидеть, отразиться нашей личности и тем объектным отношениям, которые представляют наш внутренний мир.
Иногда духовные практики представляют собой форму бегства от травм и нашей внутренней боли в поле "духовности", где человек старается "подняться" над теми слоями своей личностной истории и собственной личности, где осталось много боли.
Известный клинический психолог Джон Уэлвуд много лет изучает связь духовных (в его случае буддистских) практик с уходом от решения психологических проблем.

В 1980-е годы возникла фигура Джона Уэлвуда как новатора в изучении взаимосвязи между западной психотерапией и буддийской практикой. Ранее куратор программы по психологии в Калифорнийском институте интегральных исследований в Сан-Франциско "Восток-Запад", сегодня он - ответственный редактор «Журнала трансперсональной психологии». Уэлвуд написал ряд статей и книг на тему отношений, психотерапии, сознания и личностного роста, среди них и бестселлер «Путешествие сердца». Предложенная им идея «духовного бегства» стала ключевым понятием того, как многие понимают опасности долговременной духовной практики. Психотерапевт Тина Фосселл обсудила с Уэлвудом то, каким образом эволюционировала концепция духовного бегства с тех пор, как он ввёл её тридцать лет назад.

Полный текст интервью с ним можно прочитать здесь
 

Indigo

Участник
Команда форума
Про мазо "хороших деточек" :

http://uta-kryakva.livejournal.com/178521.html

важный аспект формирования садо-мазохистской внутренней диады - это запрет на злость и проявления силы.

Запрет этот может быть самого разнообразного вида. С "достаточно хорошими матерями", которые не бьют детей, а вовсе даже хорошо о них заботятся, запрет такой часто происходит из хрупкости и обидчивости мамы. А точнее ее полного непонимания чувств ребенка, если она причинила ему боль и страдание. Например, мама оставила ребенка на то время, которое он пока не может ожидать ее без ощущения потери матери. В этом случае ребенок испытывает сильное страдание, пока мать не вернется и ему будет необходимо какое-то время, чтобы восстановить связь с матерью. отреагировав ей это страдание.

В зависимости от времени отсутствия (или какого-то другого происшествия, причинившего ребенку боль) ребенок может сначала выражать боль, плакать и показывать как ему было плохо, а затем просто обязательно будет сердиться, злиться и показывать, какая мать плохая. И она должна дать ему понять, что понимает его чувства, а, значит, связь между ними нерушима ни при каких обстоятельствах.
Что делают часто матери? Правильно. Не понимают, даже обижаются в ответ, ах, ты меня отвергаешь, я тебе больше не нужна и т.д. и т.п.
Для ребенка это воспринимается как отвержение и хрупкость матери. Он чувствует себя кем-то, кто разрушает её, заставляет ее страдать и она не выдерживает этого. Некоторые особо одаренные матери нападают в ответ и на злость ребенка реагируют со всей дури своей злостью.

Точно такой же запрет на проявление своей силы и самостоятельности формируется, когда мать не поддерживает сепаративные и автономные движения своего ребенка. Когда ребенок отталкивает мать, со словами "я сам" многие матери опять же таки обижаются и отвергают ребенка в ответ, часто не осознавая такого отвержения, с осознанными или неосознанными, но явно неадекватными, мыслями о том, что теперь они не нужны своему ребенку.
Ребенок быстро понимает, что если он перестанет демонстрировать свою полную беспомощность, поддержки матери ему не видать, и вскоре научается подавлять свои импульсы к взрослению и автономизации.
 

Indigo

Участник
Команда форума
Потребность быть

Красивая, худенькая, тоненькая, почти прозрачная девушка танцует невиданный танец. Она то выбегает на середину зала, то прячется в уголок, при этом боясь поднять глаза на других участников тренинга. «Если бы ты могла назвать свой танец, как бы он назывался?» - спрашиваю я у нее. «Я есть» - отвечает девушка почти шепотом и с трудом сдерживая слезы… Кажется, еще чуть-чуть, и она растворится в воздухе от ужаса, возникшего от того, что она вообще посмела сказать об этом.

Группа выполняет арт-терапевтическое упражнение. Участники рисуют свои маски, а потом по очереди рассказывают о них. «Эта маска про то, что я не живу. А мне так хочется быть!» - говорит очередной участник и заливается слезами, потом начинает извинятся за свои слезы и, кажется, готов гореть от стыда, что вообще заговорил… При этом участник – более чем успешный человек там, за пределами тренингового зала, и, наверное, многие бы из окружающих его и завидующих ему людей удивились бы, узнав, что он, со всеми атрибутами успешного человека, до сих пор не чувствует своего права на существование…

У всех у нас есть самая важная, самая, если можно так выразиться, базовая потребность – потребность быть. Потребность в подтверждении того, что мы просто есть. И это подтверждение мы можем получить только через другого, так уж устроено. Едва научившийся ползать ребенок смотрит на маму и ждет от нее – нет, не похвалы, не одобрения или неодобрения его действий. Он ждет, что его просто признают – признают право на его существование. «Посмотри на меня, пошли мне сигнал, чтобы я понял, что я есть, я существую» - вот самые главные слова, которые он мог бы сказать, если бы умел… Когда на ребенка смотрят любящим и не оценивающим взглядом, он развивает ощущение самого себя и свое право на существование.

Ребенок не нуждается в оценке в самые первые годы своей жизни. Он и так радуется тому, что делает – встал, пошел, научился складывать кубики друг на друга, побежал, научился кататься на велосипеде, пусть и трехколесном. «Посмотри на меня!», - посылает он сигнал своим самым любимым людям. А вместо этого получает оценивающий взгляд: «Молодец, наконец-то хоть что-то сделал» или «Мог бы и лучше» … И вот, со временем, ребенок уже ищет не подтверждения того, что он есть, а именно одобрения: «Я хорошо это сделал? Тебе нравится?» и вместе с эти начинает терять ощущение себя… Когда вместо признания нашего существования мы в самом раннем детстве получаем оценку, то со временем начинаем верить в то, что именно оценка – это то, что подтвердит наше право на бытие. Какое жестокое заблуждение… Часто из таких детей вырастают перфекционисты, которые постоянно недовольны тем, что делают, потому что привыкли получать оценку от родителей вместо послания «я есть, и имею на это право». И если взрослый человек больше всего и чаще всего обеспокоен тем, что думают о нем другие, - скорее всего, именно вот этого признания в праве на существование ему когда-то не хватило.

Но это еще полбеды. Достаточно любящий родитель, даже если и смешивает одобрение и признание, все же дает ощущение того, что ребенок имеет право жить и существовать и быть любимым.
Самое страшное послание, которое могут «подарить» ребенку, это послание «не живи». «Лучше бы тебя не было!», «Лучше бы аборт я сделала», «Все дети как дети, а ты…», «Если бы не ты, то мы (жили бы лучше, по-другому устроили свою жизнь... варианты могут быть бесконечны)», физическое, сексуальное насилие – это то, что способствует усилению ощущения «не имею права быть». Но без удовлетворения этой потребности – потребности быть – все остальное перестает иметь смысл. Успешная, престижная работа, семья, моменты счастья – часто человек, у которого не удовлетворена потребность быть, считает, что получил все это как-то случайно, не благодаря своим усилиям, а какому-то непонятному стечению обстоятельств, потому что ведь его как будто и нет и поэтому он не имеет на это права. И, соответственно, наслаждаться этим он тоже не умеет…

«Мне так понравилось, как ты танцевала», - говорят девушке, которая танцевала и плакала и назвала свой танец «Я есть». У девушки светлеет лицо. «Это то, что тебе хотелось бы услышать?» - спрашиваю я. Немного подумав, она отвечает: «Знаешь, я просто хотела бы, чтобы мне сказали: ты есть…».
Ты есть. Ты живой. Ты имеешь право быть. Когда мы не получили этих посланий в детстве, потом во взрослой жизни может быть очень трудно. И часто именно эти послания – не явные, невербальные, неуловимые – оказываются самыми целительными во взаимоотношениях «клиент – психотерапевт».
https://psy-practice.com/publications/travmy/potrebnost_bit/
 

אבירם

Участник
Сверху