Начало 2010 года прошло в столице нашей родины не под звон бокалов и грохот петард, а под бурные обсуждения очередного шедевра выдающегося американского кинорежиссера Джеймса Камерона. Картина с чарующим ухо тинейджера названием “Аватар” перепахала аудиторию не по-детски. И в констатации данного факта нет никакой иронии, достаточно вспомнить предыдущие работы автора — первых “Терминаторов” и эпохальный “Титаник”. Камерон не только мастер спецэффекта. Он еще обладает даром формулировать концепт, актуальный, как выясняется, для значительной части “цивилизованного” населения. Когда серьезные люди рассуждают о кино “для всех”, они, как правило, концентрируют внимание на поверхностных вещах: сюжете, героях, поступках, характерах, — забывая, что даже у самой примитивной мыльной оперы всегда есть базовое лаконичное высказывание типа “богатые тоже плачут”. От точности попадания этого концепта в горячую точку большинства населения и зависит в значительной степени коммерческий успех произведения масскульта. Так, “Титаник”, которому все без исключения спецы прочили накануне премьеры полный провал, а самому Камерону не менее полный крах, жестоко ошиблись.
По мнению знатоков, тягомотная мелодрама с плохим концом не имела шансов. И можно сколько угодно рассуждать о титанической красоте затопления лайнера, но это никак не объясняет уникальности сборов. Эффектных лент много. Разгадка заключалась именно в концепте — старушка, утопившая в океанических водах внушительных размеров брюлик, олицетворила незамысловатый посыл: старость не ужасна, а деньги — грязь. Картина выстрелила, выявив, как удачный соцопрос, две горячие точки: западные люди сошли с ума на возрасте и “бабках”.
Приблизительно та же история случилась и с “Аватаром”. Объемное изображение перестаешь замечать через 10 минут, эстетика ленты мало чем примечательна, но вот концепт… Забавно, что в картине заметили лишь то, что бьет в глаза: тему экологии, идею предательства своего народа во имя высшей справедливости, приоритет природного варварства по сравнению с технологической цивилизацией, новый формат “сетевого” бессмертия, аллюзию к ближневосточному конфликту, хотя реальный message заключается совсем в другом.
Тем, кто не видел ленту, перескажу сюжет: полупарализованный штатовский морпех заключается в капсулу и загружается сознанием в тело представителя голубого народа — жителя далекой планеты, которую земляне собираются захватить. Выполняя миссию в теле аватара, герой вступает в романтические отношения с местной жительницей и помогает ее племени спасти планету от землян. Вот, собственно, и все. Если не считать ряда примечательных деталей.
Во-первых, показателен сам недуг героя — он не может ходить (хотя, по сюжету, мог бы быть слепым, глухим, обладать любой другой инвалидностью). Во-вторых, в момент знакомства с девушкой позиционируется как дитя — она многократно и раздраженно называет его глупым ребенком. Хотя ничего детского в его поведении не наблюдается — он отбивался от местных хищников.
В племени, куда герой попадает, вопрос о его жизни и смерти решает не вождь, а главная самка сообщества. И в довершение всего в ключевой сцене фильма, когда несчастный морпех вываливается из своей капсулы на непригодную для человеческой жизни планету, огромная возлюбленная кладет его себе на колени, как дитя, и вместо соски протягивает ему кислородную маску. Так она спасает ему жизнь, после чего переселяет мятущуюся душу бравого солдата на веки вечные в аватар. Добавить к этому можно полную андрогинность инопланетного племени, отсутствие эротических сцен в фильме и особый формат общения голубых созданий с другими живыми объектами — посредством слияния хвостов...
На чем мозаика и складывается: герой олицетворяет собой мужчину-сына, мечта которого быть заново рожденным и вскормленным своей любимой девушкой в цивилизации Великой Матери. То есть морпех, по сути, младенец в памперсе, которого любимая женщина заново производит на свет, после чего он объединяется с ней на ее территории. Так великий режиссер воплотил на экране голубую мечту современного мужчины — утвердиться в роли сына. Чтобы самка любила его светлым радостным чувством, которое психиатры называют unconditional love (безусловной любовью), чтобы фигуры отца на небосклоне не было вовсе, зато было бы много шаловливых сестер и нестрашных братьев (недаром герой без боя отнимает возлюбленную у предыдущего ее партнера — борьба за самку при таком раскладе не предусмотрена).
Мораль сей басни невесела, ибо мужчина-сын по определению незрел и не может служить высокому. Он неспособен на великое — его интересы не выходят за рамки женской промежности. Его трагический удел — зависеть от женской природы всю свою физическую жизнь. Бессмысленно служить самкам, которые его попользуют и выкинут на помойку. Отожмут сначала мамой, потом женой, любовницами, дочерьми и в конце пути маленькими лолитами.
В “Терминаторе” герой погибает, оставив вместо себя сына и сильную женщину, в “Титанике” герой погибает, а сильная женщина проживает долгую самостоятельную жизнь. В “Аватаре” круг замкнулся — сильная женщина сама произвела себе мужчину-сына для счастливой совместной жизни. Вот он, горький удел современной женщины: хочешь партнера — роди собственного и играйся с ним на здоровье. Трахаться при этом необязательно, достаточно пообниматься, сливаясь хвостами, как в бессмертном романе Виктора Пелевина.
Муж-мальчик, муж-слуга из жениных пажей… Помнится, когда-то наш Чацкий ответил твердым “нет”. Но времена явно изменились — касса “Аватара” и в России так же внушительна, как и в других цивилизованных странах, что заставляет всерьез задуматься.
