Пустыня расцветает…
Благодарим Полину за перевод.
Симоне С.*
Девушка, длительное время испытывавшая гомосексуальное влечение, рассказывает о своем пути к внутреннему изменению. Сегодня она профессиональный консультант и востребованный душепопечитель.
***
Длительное время я не знала, кто я вообще такая. Я не знала, как устраивать свою жизнь. Невообразимая тоска постоянно тяготила мою душу. Внутренне я чувствовала себя высушенной, пустой, отрезанной от жизни. В 20 лет я была на исходе, хотела покончить с собой. Однако именно в этот момент я познакомилась с женщиной, проявившей ко мне живой интерес. Я смогла открыться ей, и все мои неутоленные потребности вышли наружу. У меня появилась надежда.
Свою склонность к гомосексуализму я почувствовала еще в 12 лет, но я не хотела себе в этом признаваться. Притяжение к девочкам приводило меня в замешательство. Я была в восторге от моей учительницы, и лишь позднее поняла, что в действительности мне не хватало ощущения защищенности, которую может дать только мать. Мне с трудом удавалось контактировать с другими людьми, я чувствовала себя словно в заточении. Только спустя некоторое время я поняла, что в тот период была не развита сама моя личность, я не могла найти контакта даже с собой.
В течение года после окончания реального училища я занималась общественной работой. В этот период мне удалось больше раскрыться как личности, обрести контакты с другими людьми.
Во время последующей учебы (получение среднего специального образования) я впервые влюбилась в девушку и тайно жила с ней. Впервые у меня возникло чувство защищенности и принадлежности. Однако я по-прежнему оставалась несчастной, поскольку осознание глубочайшей внутренней пустоты стало для меня еще более явным. Закончив обучение, я прервала отношения, почувствовав, что всепоглощающая зависимость, в которую я впала, просто высасывает из меня жизненные силы. Разрыв я выдержала с большим трудом, это было больше похоже на смерть.
Тогда же я познакомилась с другой девушкой, проявившей интерес ко мне, и желавшей мне помочь. Ей я смогла доверить все свои чаяния. Она не осудила меня, а наоборот, была готова поддерживать в тяжелый период разрыва. Если бы не она, вполне вероятно, я реализовала бы мой план – уйти из жизни.
Я хотела измениться. Почему? Потому что тосковала по несущим избавление, отношениям между мужчиной и женщиной. На тот период я еще не могла сформулировать это чувство, но позднее мне стало ясно, что я всегда мечтала стать кем-то и пережить другого человека как некое «противопоставление» себе.
Во мне начался длительный процесс изменения, со всеми его спадами и подъемами. Для этого я нашла себе душепопечителя, женщину, с которой я могла вести длительные беседы. Постепенно мне становилось ясно, что в детстве моя психика была сильно травмирована. И поскольку я продолжительное время не имела эмоционального доступа к этим переживаниям, в моей жизни мало что изменялось. Я продолжала страдать, чувствовать себя одинокой, ощущать потребность в чем-то недостающем. Я была абсолютно не способна найти хоть какое-то облегчение. Через 4 года состояние внутреннего одиночества стало невыносимо и у меня завязались новые романтическо-гомосексуальные отношения. На этот раз я испытала глубокое эмоциональное слияние, что пробудило во мне ощущение огромного счастья. Я мечтала провести с этой женщиной всю свою жизнь. Но через 2 года я почувствовала, что и эти отношения не стали откликом на глубинные потребности моей души. Я вновь переживала болезненную зависимость. Страстное желание освобождения пробудилось во мне с новой силой. К тому же, именно в этот период мне стало отчетливо ясно, что Бог может дать мне истинную свободу. И хотя я смутно представляла, как это можно ощутить, мне все же не хотелось примиряться с мыслью, что свобода – это нечто недоступное для меня.
Я снова прервала отношения и погрузилась в горькое отчаяние. Еще долгое время я неустанно их оплакивала. Я оплакивала утраченное ощущение защищенности, дыра одиночества вновь поглотила меня. Я скорбела от осознания иллюзорности моего былого счастья, приведшего меня уже в который раз к очередному разочарованию.
Сегодня я уже знаю, что мои гомосексуальные желания и мысли были лишь сигналами чего-то более глубинного. Благодаря помощи моей новой душепопечительницы Бог очень бережно привел меня к осознанию коренных причин моих гомосексуальных ощущений: психологические травмы, полученные в детстве и связанная с ними глубокая душевная боль. Мне стало ясно, что в детстве моя мама была не в состоянии дать мне любовь и ощущение защищенности, в которых я так нуждалась. Она хотела иметь только двоих детей. Беременность мною далась ей слишком тяжело и вообще-то она не желала моего появления на свет. Это выражалось в том, что она часто отправляла меня к бабушке, чтобы остальная часть семьи могла куда-то поехать. К тому же мама сама была ранимой, нуждающейся в заботе женщиной, искавшей удовлетворения этих потребностей в своих детях. Существовало бесчисленное количество тем-табу, на которые нельзя было говорить. И если кто-то вдруг отваживался затронуть эти темы, на него тут же обрушивался шквал критики, упреков и неприятия. Все должны были чувствовать и думать, как она. Одним единственным взглядом она могла заставить нас замолчать. На все наши проблемы и нужды, если только речь не шла о еде или здоровье, она реагировала беспомощно и враждебно.
Из рассказов я знаю, что в я была папенькиной дочкой. Моя мама говорила: «ваш отец мог обращаться с детьми только пока они были маленькими, а потом держался от них подальше.» Сама я не могу припомнить, чтобы у меня было глубокое эмоциональное притяжение к отцу. Когда он меня видел, он спрашивал «как дела», но у меня никогда не было ощущения, что его действительно интересует моей ответ. Он жил в своем собственном мире, время от времени пытаясь наладить контакт. Наше отчуждение по отношению к отцу усиливалось еще и за счет того, что мать постоянно рассказывала нам о возникавших между ними конфликтах.
Таким образом, я росла с ощущением внутренней заброшенности, подвигнувшей меня впоследствии на поиски женщины, способной заполнить мою внутреннюю пустоту. Впоследствии мой поиск перерос в болезненную страсть. В пубертатный период она слилась воедино со взрослым сексуальным влечением. Меня неумолимо тянуло к женщинам, и я стала в них влюбляться.
Еще в юные годы вера в Иисуса Христа была прочной основой моей жизни. Но тогда я еще не понимала, что же в действительности скрывается за моими гомосексуальными влечениями. Застенчивость, чувство собственной неполноценности, печальные и негативные мысли стали необъемлемым атрибутом моих будней. Меня мучило ощущение, словно я не справляюсь с жизнью.
Болезненное желание оказаться «под крылышком» женщины, сродни тоске по дому, и как следствие - зависимость, в которую я впадала сначала с девочками, а потом и женщинами, снова и снова погружали меня в смятение и состояние хронической депрессии. Я упрекала Бога, мне казалось, что Он просто не хочет мне помочь. Ну почему, почему никто не желает унять мою боль? При этом, отказываться от лесбийских отношений я и не думала. Изначально мне было хорошо известно, что Бог не приемлет гомосексуальность. Однако я не испытывала какого-либо морального давления, скорее я воспринимала это, как обещание показать мне другой путь. Но когда я так и не нашла иного пути к избавлению, я принялась обвинять Бога, продолжая лесбийские отношения, поскольку они давали мне хотя бы незначительное ощущение защищенности.
Но (и это со временем расположило мое сердце к Иисусу) Он никогда не покидал меня. В Его присутствии я никогда не чувствовала себя осужденной, напротив, Он всегда подбадривал меня, побуждая и дальше пытаться искать выход. Он был всегда рядом и с огромным состраданием сопровождал меня все эти долгие годы. Его любовь вывела меня из внутренней пустыни в цветущую страну надежды и преображения. Он всегда посылал людей, подбадривавших меня на моем пути. Но Его помощь не происходила «автоматически». Изменение должно было «пройти сквозь меня». Оно должно было произойти внутри меня. И для этого глубинного процесса не было никакого «благочестивого» укороченного варианта.
Мой процесс внутреннего преобразования был полон слез и скорби, вновь и вновь меня охватывало отчаяние, но в то же время наступало облегчение и утешение. Еще один положительный момент - я училась лучше узнавать себя, и это мотивировало меня продолжать путь изменения.
Первым шагом было решение: я отказываюсь давать волю своим гомосексуальным наклонностям. Это было очень тяжело. Что бы я ответила, если бы меня вдруг спросили, почему я так поступаю?
Почему я вообще захотела этого? Было ли это страстное желание обрести свободу, насыщенную жизнь, абсолютно непохожую на то, что мне довелось испытать до сих пор? Или стремление познать преображающую силу Бога? А может, мне просто захотелось избавиться от презрения к себе, так часто охватывавшего меня в последнее время? Чувствовала ли я тогда, что в основе лесбийских отношений лежит иллюзия? Я не знаю точно. Возможно, это – смешение всего и сразу.
Лишь в одном я уверена: я сделала это не потому, что ощущала моральное давление; его я могла бы с легкостью игнорировать. Но я почувствовала, что Бог предлагает мне - истинно, всем сердцем, пережить Его любовь и получить исцеление. Думаю, именно это осознание никогда не покидало меня.
Без поддержки людей, которые любили и подбадривали, с которыми я могла чувствовать себя уверенно, я бы ни за что не вынесла бы той внутренней пустоты, последовавшей за первым шагом.
Затем я с глубокой скорбью должна была признать, что мои родители никогда не воспринимали меня такой, какая я есть. Я всегда должна была соответствовать их представлениям обо мне.
Горечь и озлобленность прорвались наружу, словно из глубокой, скрытой раны.
О, как мало я была подготовлена к жизни! – мне стало также ясно, что захлестнувшая меня тогда неутолимая жажда обвинительства и жалости к себе – были ничем иным, как реакцией на эти болезненные прозрения. Теперь же мне хотелось выйти из этого состояния и трезво признать, что я слишком мало знала о своих действительных чувствах, мыслях и желаниях, а затем пройти тягостный путь познания всего этого, и жить дальше.
На моей длинном пути к изменению, было три женщины, сопровождавших меня. Многое мне удалось преодолеть и без помощи людей. И все-таки это было большой подмогой, что всегда находился какой-нибудь душепопечитель, помогавший мне выдержать глобальную внутреннюю пустоту, боль от недостатка любви и правильной оценки ценностей, страхи и неприятие собственного «Я». Какой же глупой и никчёмной ощущала я себя тогда зачастую, и все-таки я все больше и больше переживала «воскресение» своей собственной личности.
Затем последовали длительные процессы: прощение, способность «отпускать» и отказываться от неиспытанной любви, предать забвению загадки в отношениях с моими родителями, готовность отказаться от невозможных выяснений отношений с ними.
Негодование охватило меня лишь некоторое время спустя. Я долго защищала моих родителей и не решалась их ни в чем обвинять, как в своих собственных глазах, так и перед лицом Бога. Но испытав гнев от болезненных воспоминаний, я почувствовала огромное облегчение и это помогло мне, искренне простить их.
Постепенно я начала входить во все более тесный эмоциональный «контакт» со своими прежними переживаниями, такими как - боль и огорчение (множество невыплаканных слез), образовавшими в глубине моей души свои потайные «комнаты». Божья исцеляющая сила и Его утешение, проникавшие до самой глубины, воодушевляли меня примириться с собой. И вот я уже знала: да, я была травмирована. Да, это легитимно испытывать боль и огорчение. Я часто подолгу плакала, часто наедине с собой, иногда вместе с друзьями. Глубокое облегчение заполняло всю мою душу.
Таких «фаз» было множество, коротких и длинных. Иногда я напоминала себе человека, нарезающего бесконечные круги. Раз за разом из глубины моей души в подсознание приходили то боль и горечь, то безутешность и осознание отсутствия отношений. В перерывах между этими «фазами» я снова и снова «бастовала», пыталась всё в себе подавить, потому что моя душа не могла уже больше выносить этот внутренний конфликт. Но каждый раз рядом оказывались люди, поддерживавшие и подбадривавшие меня.
Прощение стало моим спасательным кругом. Прощение для меня – это «отдать нужду в руки Бога», решающего все проблемы, с которыми я не могу справиться сама. Мне было абсолютно ясно, что я этого «сделать» не смогу. Порой мне требовалась масса времени, чтобы честно сознаться себе во всех травмах и их болезненных последствиях, а затем простить. Простить означало для меня также «отпустить»: все претензии по отношению к отцу и матери, все желания когда-нибудь найти в каком-нибудь еще человеке мать или отца. Иногда мне казалось невообразимым, как я могу себе это представить. И тем не менее, я всегда продвигалась дальше, и свобода становиться собой, а также знать, кто я есть, пробуждала во мне глубинную радость. Этот долгий и тяжкий путь стоил мне огромного терпения, научил быть сострадательной по отношению к себе и к другим.
В процессе моего становления, я училась все глубже познавать свои противоречивые чувства, с одной стороны - болезненную тоску по заботливой матери, с другой – стремление стать полноценной женщиной. Мою жизнь в этот период я бы сравнила с домом со множеством «комнат» – чувства, дарования, сила воли, но все они были еще «не обжиты». Речь идет не сколько о проявлении женственности, сколько о раскрытии многочисленных граней моей личности. Бережно храня, Бог шаг за шагом шёл рядом со мной. «Комнаты» словно сменяли друг друга в поле моего зрения, и я могла это чувствовать. Как это происходило? Для многих людей это нечто «само собой разумеющееся» – знать, что они чувствуют, как и на какие обстоятельства они реагируют. Я же часто этого не знала, многое было как-то размыто и неопределенно. Поэтому я пыталась снова и снова как бы «проследить» за своими переживаниями. Я знакомилась со своими страхами, училась встречаться с ними «лицом к лицу», к примеру, если я чувствовала себя отвергнутой или если мне казалось, будто я кому-то не нравлюсь. Через то, что я проживала эти чувства, я училась различать между тем, что мне только кажется, и тем, что я действительно ощущаю. Я училась, подходить к людям и напрямую спрашивать, что они обо мне думают, а не интерпретировать.
Мне также было неизвестно, что я могу, а чего нет. Поэтому я как бы «бросала вызов» работе, чтобы выяснить «пределы» своих возможностей.
От вопроса «чего же ты все-таки хочешь?» меня словно в жар бросало, потому что я не могла тут же сформулировать ответ. Тогда я начала пытаться выразить свою волю, высказать ее – сначала себе, а потом другим.
Со временем мне становилось всё яснее, в чем же заключалась «глубинная внутренняя потребность», мучавшая меня долгие годы. Я старалась заполнить её отношениями с другой женщиной. Но это не работало, и я этого тоже больше не желала, хотя время от времени у меня возникали новые влюбленности. Мое желание обрести свою собственную индивидуальность, а не искать ее в другой женщине, крепчало с каждым днем.
Когда же мое внутренне состояние немного стабилизировалось, печаль охватила меня с новой силой, но теперь я уже могла ее выдержать. По большому счету, это было и к лучшему, потому что благодаря этим переживаниям я соприкоснулась с реальностью. Я чувствовала, что через всё это я как бы выпрямляюсь, и уже могу гораздо лучше воспринимать себя во всех аспектах жизни.
Долгие годы я страдала от глубочайшего презрения к себе, словно какие-то внутренние голоса уничижительно внушали мне: «Тебе никогда не удастся этого сделать!», «Однажды вся твоя жизнь рухнет», «Тебя не за что любить», «Как ты можешь себя так по-идиотски вести», «Ты не имеешь право так думать».
Постепенно во мне начало зарождаться новое восприятие жизни. Моя личность развивалась. Повседневность то и дело бросала мне «вызовы», но в моих глазах, это были лишь шансы расти и зреть дальше. И все же, время от времени меня вновь охватывали чувство одиночества и неприкаянности. Я училась не прятаться от них, а наоборот «приветствовать», давать волю грусти, сожалеть о том, чего мне так не хватает.
Теперь, если я встречала мужчин или женщин, с которыми я не знала как себя вести, я училась, преодолевать эту неопределенность, искала новые пути общения. Шаг за шагом я преодолевала свою застенчивость, заводила дружбы с женщинами и училась лучше понимать мужчин.
Я училась уважать и принимать себя такой, какая я есть. Были «фазы» постыдного поражения, когда я снова влюблялась в какую-нибудь женщину, и внутренний конфликт вновь раздирал мою душу.
Однако постепенно изменилось и мое восприятие жизни в целом. Благодаря общению, принятию как данности былых душевных ран и связанных с этим чувств, а также прощению, образовалась своеобразная «почва», способная удерживать меня на поверхности. Я больше не проваливалась в бездонную пустоту и для спасения от неё, мне больше не нужна была другая женщина. Собственно, этого бы и по любому не вышло. Жизнь в христианской общине, здоровые, не-«поглощающие» дружбы со множеством женщин, а также служение, соответственно моим дарованиям, во многом способствовали тому, что я смогла ощутить себя автономной, целостной личностью по отношению к другим. Естественным образом развился «поворот» к противоположному полу, я училась понимать и ценить мужчин, и благодаря этому почувствовала избавление. Наконец, из застенчивой, ранимой девушки возникла женщина, способная принимать жизнь во всех ее проявлениях. Человек, сумевший «вырасти» из болезненных переживаний прошлого, и получить исцеление. Часто в моем воображении возникает образ: Пустыня, начинающая расцветать – немыслимо, но факт.
Этот опыт способствовал моему жизненному росту и зрелости. В результате у меня возникло желание помогать и другим людям в их нуждах, а также поделиться с ними тем, что когда-то помогло мне. После прохождения соответствующего обучения, я уже много лет работаю консультантом, сопровождаю людей на их пути, в решении различных проблем. Мое сердце особенно радуется, когда я могу помочь женщинам, стремящимся побороть гомосексуальные влечения, или живущим в таких отношениях, но желающим измениться.
* использован псевдоним. Настоящее имя автора редакции DIJGизвестно.
Благодарим Полину за перевод.
Симоне С.*
Девушка, длительное время испытывавшая гомосексуальное влечение, рассказывает о своем пути к внутреннему изменению. Сегодня она профессиональный консультант и востребованный душепопечитель.
***
Длительное время я не знала, кто я вообще такая. Я не знала, как устраивать свою жизнь. Невообразимая тоска постоянно тяготила мою душу. Внутренне я чувствовала себя высушенной, пустой, отрезанной от жизни. В 20 лет я была на исходе, хотела покончить с собой. Однако именно в этот момент я познакомилась с женщиной, проявившей ко мне живой интерес. Я смогла открыться ей, и все мои неутоленные потребности вышли наружу. У меня появилась надежда.
Свою склонность к гомосексуализму я почувствовала еще в 12 лет, но я не хотела себе в этом признаваться. Притяжение к девочкам приводило меня в замешательство. Я была в восторге от моей учительницы, и лишь позднее поняла, что в действительности мне не хватало ощущения защищенности, которую может дать только мать. Мне с трудом удавалось контактировать с другими людьми, я чувствовала себя словно в заточении. Только спустя некоторое время я поняла, что в тот период была не развита сама моя личность, я не могла найти контакта даже с собой.
В течение года после окончания реального училища я занималась общественной работой. В этот период мне удалось больше раскрыться как личности, обрести контакты с другими людьми.
Во время последующей учебы (получение среднего специального образования) я впервые влюбилась в девушку и тайно жила с ней. Впервые у меня возникло чувство защищенности и принадлежности. Однако я по-прежнему оставалась несчастной, поскольку осознание глубочайшей внутренней пустоты стало для меня еще более явным. Закончив обучение, я прервала отношения, почувствовав, что всепоглощающая зависимость, в которую я впала, просто высасывает из меня жизненные силы. Разрыв я выдержала с большим трудом, это было больше похоже на смерть.
Тогда же я познакомилась с другой девушкой, проявившей интерес ко мне, и желавшей мне помочь. Ей я смогла доверить все свои чаяния. Она не осудила меня, а наоборот, была готова поддерживать в тяжелый период разрыва. Если бы не она, вполне вероятно, я реализовала бы мой план – уйти из жизни.
Я хотела измениться. Почему? Потому что тосковала по несущим избавление, отношениям между мужчиной и женщиной. На тот период я еще не могла сформулировать это чувство, но позднее мне стало ясно, что я всегда мечтала стать кем-то и пережить другого человека как некое «противопоставление» себе.
Во мне начался длительный процесс изменения, со всеми его спадами и подъемами. Для этого я нашла себе душепопечителя, женщину, с которой я могла вести длительные беседы. Постепенно мне становилось ясно, что в детстве моя психика была сильно травмирована. И поскольку я продолжительное время не имела эмоционального доступа к этим переживаниям, в моей жизни мало что изменялось. Я продолжала страдать, чувствовать себя одинокой, ощущать потребность в чем-то недостающем. Я была абсолютно не способна найти хоть какое-то облегчение. Через 4 года состояние внутреннего одиночества стало невыносимо и у меня завязались новые романтическо-гомосексуальные отношения. На этот раз я испытала глубокое эмоциональное слияние, что пробудило во мне ощущение огромного счастья. Я мечтала провести с этой женщиной всю свою жизнь. Но через 2 года я почувствовала, что и эти отношения не стали откликом на глубинные потребности моей души. Я вновь переживала болезненную зависимость. Страстное желание освобождения пробудилось во мне с новой силой. К тому же, именно в этот период мне стало отчетливо ясно, что Бог может дать мне истинную свободу. И хотя я смутно представляла, как это можно ощутить, мне все же не хотелось примиряться с мыслью, что свобода – это нечто недоступное для меня.
Я снова прервала отношения и погрузилась в горькое отчаяние. Еще долгое время я неустанно их оплакивала. Я оплакивала утраченное ощущение защищенности, дыра одиночества вновь поглотила меня. Я скорбела от осознания иллюзорности моего былого счастья, приведшего меня уже в который раз к очередному разочарованию.
Сегодня я уже знаю, что мои гомосексуальные желания и мысли были лишь сигналами чего-то более глубинного. Благодаря помощи моей новой душепопечительницы Бог очень бережно привел меня к осознанию коренных причин моих гомосексуальных ощущений: психологические травмы, полученные в детстве и связанная с ними глубокая душевная боль. Мне стало ясно, что в детстве моя мама была не в состоянии дать мне любовь и ощущение защищенности, в которых я так нуждалась. Она хотела иметь только двоих детей. Беременность мною далась ей слишком тяжело и вообще-то она не желала моего появления на свет. Это выражалось в том, что она часто отправляла меня к бабушке, чтобы остальная часть семьи могла куда-то поехать. К тому же мама сама была ранимой, нуждающейся в заботе женщиной, искавшей удовлетворения этих потребностей в своих детях. Существовало бесчисленное количество тем-табу, на которые нельзя было говорить. И если кто-то вдруг отваживался затронуть эти темы, на него тут же обрушивался шквал критики, упреков и неприятия. Все должны были чувствовать и думать, как она. Одним единственным взглядом она могла заставить нас замолчать. На все наши проблемы и нужды, если только речь не шла о еде или здоровье, она реагировала беспомощно и враждебно.
Из рассказов я знаю, что в я была папенькиной дочкой. Моя мама говорила: «ваш отец мог обращаться с детьми только пока они были маленькими, а потом держался от них подальше.» Сама я не могу припомнить, чтобы у меня было глубокое эмоциональное притяжение к отцу. Когда он меня видел, он спрашивал «как дела», но у меня никогда не было ощущения, что его действительно интересует моей ответ. Он жил в своем собственном мире, время от времени пытаясь наладить контакт. Наше отчуждение по отношению к отцу усиливалось еще и за счет того, что мать постоянно рассказывала нам о возникавших между ними конфликтах.
Таким образом, я росла с ощущением внутренней заброшенности, подвигнувшей меня впоследствии на поиски женщины, способной заполнить мою внутреннюю пустоту. Впоследствии мой поиск перерос в болезненную страсть. В пубертатный период она слилась воедино со взрослым сексуальным влечением. Меня неумолимо тянуло к женщинам, и я стала в них влюбляться.
Еще в юные годы вера в Иисуса Христа была прочной основой моей жизни. Но тогда я еще не понимала, что же в действительности скрывается за моими гомосексуальными влечениями. Застенчивость, чувство собственной неполноценности, печальные и негативные мысли стали необъемлемым атрибутом моих будней. Меня мучило ощущение, словно я не справляюсь с жизнью.
Болезненное желание оказаться «под крылышком» женщины, сродни тоске по дому, и как следствие - зависимость, в которую я впадала сначала с девочками, а потом и женщинами, снова и снова погружали меня в смятение и состояние хронической депрессии. Я упрекала Бога, мне казалось, что Он просто не хочет мне помочь. Ну почему, почему никто не желает унять мою боль? При этом, отказываться от лесбийских отношений я и не думала. Изначально мне было хорошо известно, что Бог не приемлет гомосексуальность. Однако я не испытывала какого-либо морального давления, скорее я воспринимала это, как обещание показать мне другой путь. Но когда я так и не нашла иного пути к избавлению, я принялась обвинять Бога, продолжая лесбийские отношения, поскольку они давали мне хотя бы незначительное ощущение защищенности.
Но (и это со временем расположило мое сердце к Иисусу) Он никогда не покидал меня. В Его присутствии я никогда не чувствовала себя осужденной, напротив, Он всегда подбадривал меня, побуждая и дальше пытаться искать выход. Он был всегда рядом и с огромным состраданием сопровождал меня все эти долгие годы. Его любовь вывела меня из внутренней пустыни в цветущую страну надежды и преображения. Он всегда посылал людей, подбадривавших меня на моем пути. Но Его помощь не происходила «автоматически». Изменение должно было «пройти сквозь меня». Оно должно было произойти внутри меня. И для этого глубинного процесса не было никакого «благочестивого» укороченного варианта.
Мой процесс внутреннего преобразования был полон слез и скорби, вновь и вновь меня охватывало отчаяние, но в то же время наступало облегчение и утешение. Еще один положительный момент - я училась лучше узнавать себя, и это мотивировало меня продолжать путь изменения.
Первым шагом было решение: я отказываюсь давать волю своим гомосексуальным наклонностям. Это было очень тяжело. Что бы я ответила, если бы меня вдруг спросили, почему я так поступаю?
Почему я вообще захотела этого? Было ли это страстное желание обрести свободу, насыщенную жизнь, абсолютно непохожую на то, что мне довелось испытать до сих пор? Или стремление познать преображающую силу Бога? А может, мне просто захотелось избавиться от презрения к себе, так часто охватывавшего меня в последнее время? Чувствовала ли я тогда, что в основе лесбийских отношений лежит иллюзия? Я не знаю точно. Возможно, это – смешение всего и сразу.
Лишь в одном я уверена: я сделала это не потому, что ощущала моральное давление; его я могла бы с легкостью игнорировать. Но я почувствовала, что Бог предлагает мне - истинно, всем сердцем, пережить Его любовь и получить исцеление. Думаю, именно это осознание никогда не покидало меня.
Без поддержки людей, которые любили и подбадривали, с которыми я могла чувствовать себя уверенно, я бы ни за что не вынесла бы той внутренней пустоты, последовавшей за первым шагом.
Затем я с глубокой скорбью должна была признать, что мои родители никогда не воспринимали меня такой, какая я есть. Я всегда должна была соответствовать их представлениям обо мне.
Горечь и озлобленность прорвались наружу, словно из глубокой, скрытой раны.
О, как мало я была подготовлена к жизни! – мне стало также ясно, что захлестнувшая меня тогда неутолимая жажда обвинительства и жалости к себе – были ничем иным, как реакцией на эти болезненные прозрения. Теперь же мне хотелось выйти из этого состояния и трезво признать, что я слишком мало знала о своих действительных чувствах, мыслях и желаниях, а затем пройти тягостный путь познания всего этого, и жить дальше.
На моей длинном пути к изменению, было три женщины, сопровождавших меня. Многое мне удалось преодолеть и без помощи людей. И все-таки это было большой подмогой, что всегда находился какой-нибудь душепопечитель, помогавший мне выдержать глобальную внутреннюю пустоту, боль от недостатка любви и правильной оценки ценностей, страхи и неприятие собственного «Я». Какой же глупой и никчёмной ощущала я себя тогда зачастую, и все-таки я все больше и больше переживала «воскресение» своей собственной личности.
Затем последовали длительные процессы: прощение, способность «отпускать» и отказываться от неиспытанной любви, предать забвению загадки в отношениях с моими родителями, готовность отказаться от невозможных выяснений отношений с ними.
Негодование охватило меня лишь некоторое время спустя. Я долго защищала моих родителей и не решалась их ни в чем обвинять, как в своих собственных глазах, так и перед лицом Бога. Но испытав гнев от болезненных воспоминаний, я почувствовала огромное облегчение и это помогло мне, искренне простить их.
Постепенно я начала входить во все более тесный эмоциональный «контакт» со своими прежними переживаниями, такими как - боль и огорчение (множество невыплаканных слез), образовавшими в глубине моей души свои потайные «комнаты». Божья исцеляющая сила и Его утешение, проникавшие до самой глубины, воодушевляли меня примириться с собой. И вот я уже знала: да, я была травмирована. Да, это легитимно испытывать боль и огорчение. Я часто подолгу плакала, часто наедине с собой, иногда вместе с друзьями. Глубокое облегчение заполняло всю мою душу.
Таких «фаз» было множество, коротких и длинных. Иногда я напоминала себе человека, нарезающего бесконечные круги. Раз за разом из глубины моей души в подсознание приходили то боль и горечь, то безутешность и осознание отсутствия отношений. В перерывах между этими «фазами» я снова и снова «бастовала», пыталась всё в себе подавить, потому что моя душа не могла уже больше выносить этот внутренний конфликт. Но каждый раз рядом оказывались люди, поддерживавшие и подбадривавшие меня.
Прощение стало моим спасательным кругом. Прощение для меня – это «отдать нужду в руки Бога», решающего все проблемы, с которыми я не могу справиться сама. Мне было абсолютно ясно, что я этого «сделать» не смогу. Порой мне требовалась масса времени, чтобы честно сознаться себе во всех травмах и их болезненных последствиях, а затем простить. Простить означало для меня также «отпустить»: все претензии по отношению к отцу и матери, все желания когда-нибудь найти в каком-нибудь еще человеке мать или отца. Иногда мне казалось невообразимым, как я могу себе это представить. И тем не менее, я всегда продвигалась дальше, и свобода становиться собой, а также знать, кто я есть, пробуждала во мне глубинную радость. Этот долгий и тяжкий путь стоил мне огромного терпения, научил быть сострадательной по отношению к себе и к другим.
В процессе моего становления, я училась все глубже познавать свои противоречивые чувства, с одной стороны - болезненную тоску по заботливой матери, с другой – стремление стать полноценной женщиной. Мою жизнь в этот период я бы сравнила с домом со множеством «комнат» – чувства, дарования, сила воли, но все они были еще «не обжиты». Речь идет не сколько о проявлении женственности, сколько о раскрытии многочисленных граней моей личности. Бережно храня, Бог шаг за шагом шёл рядом со мной. «Комнаты» словно сменяли друг друга в поле моего зрения, и я могла это чувствовать. Как это происходило? Для многих людей это нечто «само собой разумеющееся» – знать, что они чувствуют, как и на какие обстоятельства они реагируют. Я же часто этого не знала, многое было как-то размыто и неопределенно. Поэтому я пыталась снова и снова как бы «проследить» за своими переживаниями. Я знакомилась со своими страхами, училась встречаться с ними «лицом к лицу», к примеру, если я чувствовала себя отвергнутой или если мне казалось, будто я кому-то не нравлюсь. Через то, что я проживала эти чувства, я училась различать между тем, что мне только кажется, и тем, что я действительно ощущаю. Я училась, подходить к людям и напрямую спрашивать, что они обо мне думают, а не интерпретировать.
Мне также было неизвестно, что я могу, а чего нет. Поэтому я как бы «бросала вызов» работе, чтобы выяснить «пределы» своих возможностей.
От вопроса «чего же ты все-таки хочешь?» меня словно в жар бросало, потому что я не могла тут же сформулировать ответ. Тогда я начала пытаться выразить свою волю, высказать ее – сначала себе, а потом другим.
Со временем мне становилось всё яснее, в чем же заключалась «глубинная внутренняя потребность», мучавшая меня долгие годы. Я старалась заполнить её отношениями с другой женщиной. Но это не работало, и я этого тоже больше не желала, хотя время от времени у меня возникали новые влюбленности. Мое желание обрести свою собственную индивидуальность, а не искать ее в другой женщине, крепчало с каждым днем.
Когда же мое внутренне состояние немного стабилизировалось, печаль охватила меня с новой силой, но теперь я уже могла ее выдержать. По большому счету, это было и к лучшему, потому что благодаря этим переживаниям я соприкоснулась с реальностью. Я чувствовала, что через всё это я как бы выпрямляюсь, и уже могу гораздо лучше воспринимать себя во всех аспектах жизни.
Долгие годы я страдала от глубочайшего презрения к себе, словно какие-то внутренние голоса уничижительно внушали мне: «Тебе никогда не удастся этого сделать!», «Однажды вся твоя жизнь рухнет», «Тебя не за что любить», «Как ты можешь себя так по-идиотски вести», «Ты не имеешь право так думать».
Постепенно во мне начало зарождаться новое восприятие жизни. Моя личность развивалась. Повседневность то и дело бросала мне «вызовы», но в моих глазах, это были лишь шансы расти и зреть дальше. И все же, время от времени меня вновь охватывали чувство одиночества и неприкаянности. Я училась не прятаться от них, а наоборот «приветствовать», давать волю грусти, сожалеть о том, чего мне так не хватает.
Теперь, если я встречала мужчин или женщин, с которыми я не знала как себя вести, я училась, преодолевать эту неопределенность, искала новые пути общения. Шаг за шагом я преодолевала свою застенчивость, заводила дружбы с женщинами и училась лучше понимать мужчин.
Я училась уважать и принимать себя такой, какая я есть. Были «фазы» постыдного поражения, когда я снова влюблялась в какую-нибудь женщину, и внутренний конфликт вновь раздирал мою душу.
Однако постепенно изменилось и мое восприятие жизни в целом. Благодаря общению, принятию как данности былых душевных ран и связанных с этим чувств, а также прощению, образовалась своеобразная «почва», способная удерживать меня на поверхности. Я больше не проваливалась в бездонную пустоту и для спасения от неё, мне больше не нужна была другая женщина. Собственно, этого бы и по любому не вышло. Жизнь в христианской общине, здоровые, не-«поглощающие» дружбы со множеством женщин, а также служение, соответственно моим дарованиям, во многом способствовали тому, что я смогла ощутить себя автономной, целостной личностью по отношению к другим. Естественным образом развился «поворот» к противоположному полу, я училась понимать и ценить мужчин, и благодаря этому почувствовала избавление. Наконец, из застенчивой, ранимой девушки возникла женщина, способная принимать жизнь во всех ее проявлениях. Человек, сумевший «вырасти» из болезненных переживаний прошлого, и получить исцеление. Часто в моем воображении возникает образ: Пустыня, начинающая расцветать – немыслимо, но факт.
Этот опыт способствовал моему жизненному росту и зрелости. В результате у меня возникло желание помогать и другим людям в их нуждах, а также поделиться с ними тем, что когда-то помогло мне. После прохождения соответствующего обучения, я уже много лет работаю консультантом, сопровождаю людей на их пути, в решении различных проблем. Мое сердце особенно радуется, когда я могу помочь женщинам, стремящимся побороть гомосексуальные влечения, или живущим в таких отношениях, но желающим измениться.
* использован псевдоним. Настоящее имя автора редакции DIJGизвестно.
